Князья тьмы. Пенталогия

«Невероятная удача! — обрадовался Катрес. — Прозорливость Мармадьюка пойдет всем на пользу!»

«Все не так просто, — отозвался Мармадьюк. — Я требую, чтобы мне заплатили за использование ключа. У каждого из вас я возьму лучший из самоцветов».

«Но у меня нет самоцветов! — возмутился Катрес. — Что же, теперь мне придется ночевать снаружи и стать добычей для диких зверей?»

«А что ты можешь предложить?»

«У меня есть только меч, та одежда, что на мне, и рабыня-наложница. Наложницу я не отдам, а с мечом ни один уважающий себя рыцарь с большой дороги никогда не расстается».

«Тогда отдай мне одежду — все до последней нитки».

Катрес разделся и зашел в сад в чем мать родила, чем вызвал насмешки спутников.

«Вас хлебом не корми, дай зубы поскалить! — огрызался Катрес. — Кто будет ночевать сегодня с наложницей? Хорошо смеется тот, кто смеется последний».

Разбойники поужинали фруктами, сорванными с садовых деревьев, и вдоволь напились чистой холодной воды. Затем Катрес отвел Суфрит в кусты, чтобы дать волю сладострастию. Но священная роща была заколдована, и каждый раз, когда Катрес пытался удовлетворить свою похоть, огромная белая летучая мышь, пролетая мимо, отвешивала ему крылом болезненный подзатыльник. В конечном счете Катресу пришлось отказаться от своих намерений, и Суфрит смогла спать спокойно. Голый Катрес, однако, изрядно озяб под прохладным ветром, налетавшим из ночной пустыни.

На следующий день разбойники не смогли найти никаких емкостей, позволявших взять с собой запас воды, но решили продолжить путь на юг. По дороге Катреса донимали палящие лучи солнца, а также острые камни и колючки, впивавшиеся в его незащищенные ступни.

Перед заходом солнца Суфрит привела разбойников к заброшенному монастырю — и здесь один из ключей Мармадьюка снова позволил им проникнуть внутрь.

На этот раз Катресу пришлось расстаться с мечом прежде, чем Мармадьюк позволил ему зайти в монастырь.

Ночью Катрес снова пытался использовать Суфрит в своих непотребных целях, но призрак, выступивший из древней каменной стены, уселся ему на спину и тем самым отвлек Катреса от выполнения его замысла.

Наутро отряд отправился дальше на юг. Катрес страдал — его израненные ступни кровоточили, его искусали насекомые, на его обгоревшей под солнцем спине пузырились волдыри. Тем не менее, Катрес ни на мгновение не отпускал веревку, опоясавшую талию Суфрит.