Князьки мира сего

– Знаю я твой смысл, – ухмыльнулся Саша. – Хочешь девственником помереть?

И он начал в подробностях описывать, как кувыркался в постели с двумя прожжёнными бестиями.

Вскоре другой стервятник взял Петю под крыло и оттащил от захлёбывающегося половыми описаниями Саши. На длинной, покрытой белым пушком шее сидела носатая голова Гутмана-Брутмана. Еврейчик навалился на него своей объёмистой тушей, шепча слова насилия:

– Так, будешь каждый день приносить по одному вкладышу. Пи́сать будешь, когда я тебе разрешу, усёк? Хочешь в туалет, отпрашивайся у меня, иначе поколочу после уроков.

И он поднёс к лицу Петра свой огромный кулак.

Петя учился в спецшколе, и у них было примерно полкласса евреев. Директор когда-то был знаком с Исааком Иаковичем, поэтому его приняли без взятки. Петя не понимал, зачем одним евреям терроризировать других, когда есть вон и осетины, и болгары, и даже пара-тройка русских пацанов. Может быть, это оттого, что он полукровка? Или потому что еврей не по матери, а по отцу? С годами Петя узнал, что дело было совсем не в том. Просто родовой инстинкт проявляется в более старшем возрасте. А в третьем классе одни ищут жертву, другие ею становятся. Таковы садистские детские законы существования. Однажды Пётр отдубасит толстяка Гутмана и решит больше никогда не быть жертвой…

Наезжающий гриф расстроился и поковылял прочь. А к Петру подскакала другая птица.

– Я считаю, что всех негров надо съесть, – немного картавя, говорил стервятник с головой очкарика Кости Коломенского. Этот был евреем всего на четверть. – Решится сразу несколько мировых проблем. Новые территории, всеобщее повышение интеллекта, снижение преступности. Понятно, если написать в меню: «Это мясо Сейду Мумбаки, умерщвлённого в возрасте двадцати двух лет», – да приложить фотографию, никто есть блюдо из негра не будет. Но никто ведь не заставляет нас это писать! Просто «бифштекс по-кенийски» или «гуляш а-ля Кот-д’Ивуар». Как ты на это смотришь?

– А что будет с рэпом, хип-хопом, баскетболом, в конце концов? – возмутился Пётр. – В Африке есть самобытные культуры…

– Назови мне хоть одну! – ухмыльнулся стервятник. – У негров ГЕНЕТИЧЕСКОЕ отсутствие ума. Тысячелетия лазанья по пальмам, питания подножным кормом и свободного совокупления убили их разум на генетическом уровне. Вот нам приходилось выживать в диких условиях, и мы стали самым умным народом на Земле…

«Кому это „нам“? – подумал Пётр. – Русским или евреям?»

– И не надо мне тут говорить о гуманизме и расизме, – продолжал Костя. – Будущее Земли за сильными и умными людьми! За нами! А неграм надо объявить, что в таком-то месте бесплатно выдают видеомагнитофоны, и вся Кения выстроится в очередь. Только вывози фуры с тушками! Они так ничего и не поймут, пока в стране не останется ни одного жителя! А если кто-нибудь поймёт и не встанет в очередь, значит он достоин жизни. Всё элементарно.

Костя постоянно втягивал Петра в свои дурацкие споры, толкал шизофренические теории, и никогда нельзя было понять, в шутку или серьёзно очкарик всё это говорит. Но с ним было крайне интересно общаться, чёрт возьми! Этот гриф не был таким плоским, как Гутман и Загода.

Тут к Петру подковылял другой стервятник, и Костя уступил ему место.

У Гарика Селивёрстова внешность и внутреннее содержание были диаметрально противоположными. Внешность была утончённая, аристократическая: продолговатое лицо с правильными чертами, прямые русые волосы, длинные руки с пальцами музыканта. А вот внутреннее содержание было упрощённым, приземлённо-мещанским, если не сказать быдловским или плебейским. Иногда Пётр задумывался: есть ли у таких людей душа или они – обычные пустые биороботы? Как и у каждого плебея, гордыня Гарика была распердячена до немыслимых размеров. Он был мелочным, завистливым, прямолинейным, самодовольным, наглым, подлым и трусливым одновременно. Но Пётр за что-то любил этого жалкого и высокомерного человечка – они два года ходили в друзьях.

– Ну как там у вас в милиции? – спрашивал гриф-Гарик для проформы. На самом деле то, чем живут другие, его никогда не интересовало. – Давно я о тебе ничего не слышал. А я вот уже умер.

– Как умер? – удивился Пётр.

– Жена меня бросила через два года после свадьбы. Да она была дура круглая. Мать я уж давно похоронил. Работу я потерял. Засел за компьютер, пока интернет не отключили. Пробовал пить – не получается. Стал смотреть телевизор. Чувствую себя всё хуже и хуже. Вызвал «Скорую», меня отвезли в больницу. Потом перевели в другую. Так никогда и не выписали. Какая-то скоротечная лейкемия, или что-то вроде того. Переливание не успели сделать. Однажды ночью как начало меня дёргать всего, дежурный врач подошёл, посмотрел так грустно и говорит: «Преставляется, бедняга». Даже до реанимации не доехали. Ты не знаешь, что это значит: «преставляется»?

– Выражение есть такое – «преставиться ко Господу». Приставка пишется через «е». При ставляют стражу, а к Богу пре ставляются. И не вздумай сказать « пред ставился», мол, «здравствуйте, Господь Господевич, меня зовут „Гарик“».