Книга 3. Письма. Творения гимнографические. Эпиграммы. Слова

1. Священно собрание и богосовершенно торжество, день радостен и встреча необычайна. Но кто собрал всех этих зрителей? Но кто сей восходящий или, лучше сказать, переносимый из чужих мест к себе домой, словно некто светоносный, испускающий лучи исповеднической стойкости, весь увенчанный благодатью и весь облагоуханный чудесами, и всё это – при еретическом мракобесии? Это Феофан, Феофан – повторим именование дважды как богоименное[1961], и чтобы оно лучше утроенным руководило восхвалением, [вновь скажу:] Феофан – любитель преподобия и ненавистник суеты, защитник истины и поклонник Христовой иконы, подвижник терпения и победитель иконоборческой ереси, у которого по имени и деяние честное, воистину блистающее образами богоявления и неложно издающее звуки божественных знамений. Ибо сохранивший то, что по образу Божию, светлостью добродетели и соблюдший то, что во образ Христов, исповеднической твердостью, прекрасно и весьма справедливо, как неискаженное подражание Божие, не повредив одно другим, излучает чудеса и источает исцеления во хваление славы Христовой, в похвалу правомыслящим и в триумфальное посрамление нечестивых.

Перенесение его святых мощей

2. Гряди от Ливана, о блаженный, гряди от Ливана, призванный речениями из [Песни] Песней, то есть с высоты исповеднической вершины, приди и прейди влажный путь, чтобы и море освятилось из начала веры, от главы Санира и Аермона (Песн. 4:8), как и говорит слово [Божие]. Приди и скажи нам, пользуясь устами того, кто стал твоим сыном через восприятие монашеского обета (потому что и чаду подобает возвещать отцовские дела и славою заимствовать славу), какова красота твоей жизни и – чтобы еще более, словно из цветка, происходило благовоние, потому что и созерцаемое соответствует, – сколь велик твой подвиг исповедничества. Ибо таким образом ты особенно подкрепишь усилия добродетельных, ревностью уязвляемых к совершению лучшего, и обратишь торжество к славословию Бога, когда оно услышит то, что достойно хвалы.

Его благородное происхождение

3. Итак, от какого корня явился сей прославленный – давайте начнем речь с начала – рассказывать не столь важно. Однако чтобы и родителям была слава от восхваления сына, хорошо упомянуть и о них. Имена их Исаакий[1962] и Феодота, благородство знаменито и богатство велико и третий немалый повод для гордости в жизни – видное положение при дворе. Воссияв от них, дивный, соединивший духовные [достоинства] с плотскими, предлежит нам как блестящий предмет повествования; и не знаю, описывать ли мне склад его души или телесный облик? Хотя до второго вовсе нет дела тем, кто украшен в духе слитым из добродетелей благолепием (а только такая красота радует Бога, любящего, словно влюбленный, взаимно Его любящих и творящий сообразными Своей славе тех, кто возлюблен как ученик), однако же сему немалая похвала и от того, что он пренебрег вместе с прочим и теми вещами, которые многих влекут к пороку, как бы порабощенных естеству и, стало быть, не ставших выше чувственных приманок.

Что же это за вещи? Правильность лица, соразмерность членов, высокий рост, гибкость рук, быстрота ног как в воинских, так и в других занятиях, в которых доблестный, затмевая сверстников, сразу становится известным царю и возводится в сан стратора, славится же при царском дворе как поистине имеющий властительный вид и восходит от уже достигнутой к еще большей светлости.

Его брак

4. Прошло немного времени, и когда отец его преставился отселе, а мать поступила как обычно, священный муж, еще с юношеским пушком на лице (ведь ему шел примерно девятнадцатый год), приводится к супружеской жизни. Девушка же была дочерью одного из людей, знаменитых богатством и славой. Но Бог не оставил того, кого Он предузнал и предопределил для даров исцелений (1 Кор. 12:9) живущим на земле, долго быть занятым плотью. И что же тогда? Как говорят некоторые, потому что тайны не многим ведомы, сожительствующие, так и не познав друг друга с самого брачного чертога (что и весьма похвально), а как известно всем, пребыв бездетными в течение двух или более лет, оба приходят к решению боговнушенным разумом расторгнуть связь друг с другом ради избрания монашеского образа.

Преподобный Феофан покидает мир