Книга 3. Письма. Творения гимнографические. Эпиграммы. Слова

5. И видение необычно, и повествование божественно. Как и каким образом? Потому что хоть и предшествовал образец, представленный великолепно другими священными мужами[1963], но тут это было тогда, когда монашеское сообщество только что вышло из горчайшего гонения от руки Бриарея[1964], богоненавистного сердца, – я говорю о Константине всезлобном[1965], чье неистовство непревзойденно, – и в нашей вселенной воссияла миротворная держава Ирины, в соответствии с именем воцарившейся[1966], – вот тогда проявляются прославленные. Разве это не удивительно? Разве не достойно уважения? И посмотри, какие прекрасные дела совершаются: естество побеждается стремлением к сверхъестественному, богатство расточается ради сокровища жизни вечной, должность отвергается ради бессмертной славы и о происходящем повсюду идет молва. О чудо! Сияющие красотой стенали, думая о красавце; изобилующие богатством досадовали, видя богача; надмевающиеся высоким положением угрызались, смотря на отбросившего славу, ибо боголюбивому свойственно уязвлять ненавидящего добродетель, как и напротив, ненавидящему мир – утешать любящего добродетель. Что же сказать? Состоящие в браке, видя воспеваемого после супружества безбрачным ради Бога, разве не будем обращаться с собственным сосудом с освящением и честью? Разве не установим времени для воздержания и молитвы? Но сей по-ангельски, а мы – по-язычески; и он не вкусил даже от собственной плоти, а мы, неистовствуя даже против чужих браков, отправимся в готовый неугасимый огонь.

Монашеское пострижение

6. Так поступают разоряющие храм Божий, которых покарает Бог, как говорит священный апостол (1 Кор. 3:17). Он же, встав выше самого естества, как поистине доблестный подвижник и воин Христов, содействием правительницы, чье сердце очень прониклось происшедшим, поместил супругу[1967] в некоей обители, невдалеке от Византия, на острове, именуемом Принкип[1968], а сам, отправившись подальше, на другом острове, называемом Калоним, посвящается в монашеское призвание, постриженный неким знаменитым мужем по имени Феодор[1969] и прозванию Монохирарий. Получив от него священного настоятеля, он пребывает у него наилучшим образом и превосходно повинуется, опираясь на преимущество послушания и украшаясь блеском смиренномудрия, не нуждаясь сверх того в побуждении или узде благодаря ревностному усердию. Затем немного спустя препроводив наставника к владыке на небесах, сам после искуса руководит монастырем. Потом же, как любомолчальный, перейдя оттуда на некое предгорие Сигрианской горы, устраивает прекраснейшее и достойное вожделения место размышлений, о приятности которого лучше свидетельствует зрение.

Подвижничество

7. Там он сильнее принимается за подвижнические труды, одетый в броню веры и укрепленный надеждой, пощение имея соразмерное, молитву постоянную, слезы благоумиленные, рукоделие многотрудное, от которого многие книги и другие произведения умелой руки. Отсюда он и возрастом преуспевает и выделяется пастырским достоинством, в чем и есть закон предстоятельства, чтобы самому привлекать последователей к благой устойчивости и иметь дело свидетелем слову. Если же он был полноват и не истаял плотью, на мой взгляд, неудивительно: с одной стороны, у некоторых так устроено тело, а с другой, беспорочная природа обычно утучняется даже простейшей пищей. И в остальном та плоть, которая у него раньше была цветущей, к концу жизни от долгой болезни оказалась настолько истощена, что через нее почти что просматривалось сложение костей.

Его душевные качества и добродетели