Книга Балтиморов

В воскресенье отец предложил ему посмотреть футбол. Они до вечера просидели перед телевизором, но разговаривать во время матчей было нельзя, а в перерывах отец устремлялся на кухню, сделать себе начос или попкорн. Под конец он страшно разозлился: все команды, на которые он ставил, проиграли. Ему еще нужно было подготовить завтрашнее рабочее заседание, и он отбыл в контору ровно в тот момент, когда, как надеялся Вуди, они могли бы где-нибудь вместе поужинать.

Назавтра, вернувшись с прогулки, Вуди открыл входную дверь и налетел на отца; тот собирался на пробежку и уставился на него сердито и удивленно:

— Хорошенькое дело, Вуди, ты входишь к людям в дом и не звонишь в дверь?

У отца Вуди чувствовал себя чужим. Его это страшно обижало. Его настоящая семья в Балтиморе. Его брат — Гиллель. Ему захотелось услышать его голос, и он позвонил:

— Я не могу с ними поладить, я их не люблю, тут вообще ничего хорошего! — жаловался он.

— А сестры? — спросил Гиллель.

— Я их ненавижу.

Из глубины дома донесся женский голос:

— Вуди, ты опять висишь на телефоне? Надеюсь, это не междугородний звонок? Знаешь, сколько это стоит?

— Гилл, мне пора закругляться. Вообще на меня тут все время орут.

— ОК, старина, держись…

— Постараюсь… Гилл!

— Да?

— Я хочу домой.

— Знаю, старичок. До скорого.

Накануне отъезда в Балтимор Вуди заставил отца пообещать, что вечером они вместе поужинают. За всю неделю он ни минуты не сумел побыть с ним наедине. В семь вечера Вуди вышел из дому и стал ждать. В восемь мачеха вынесла ему газировки и чипсов. Отец вернулся в одиннадцать.

— Вуди? — удивился он, заметив его силуэт в темноте. — Что ты делаешь на улице в такой час?

— Жду тебя. Мы должны были вместе поужинать, забыл?

Отец подошел ближе, свет автоматически включился, и Вуди увидел его багровое от спиртного лицо.

— Прости, парень, я на время не посмотрел.

Вуди пожал плечами и протянул ему конверт:

— Держи, это тебе. Как видишь, в глубине души я знал, что так и будет.

Отец открыл конверт и вытащил из него листок бумаги, на котором было написано: ФИНН.

— Это что такое? — спросил он.

— Твое имя. Возвращаю его тебе. Не хочу больше его носить. Теперь я знаю, кто я.

— И кто ты?

— Гольдман.

Вуди встал и, не говоря больше ни слова, пошел в дом.

— Подожди! — крикнул отец.

— Прощай, Тед, — ответил Вуди, не оборачиваясь.

Вуди вернулся от Финнов-из-Солт-Лейк-Сити хмурый. На поле в школе Рузвельта он объяснил Гиллелю и Скотту:

— Я хотел играть в футбол, чтобы быть как отец, но мой отец — просто скотина, смылся и бросил меня. И я теперь сам не знаю, люблю я футбол или нет.

— Вуд, тебе надо заняться чем-то другим, что тебе нравится.

— Ну-у… а я не знаю, что мне нравится.

— Что тебе в жизни интересно?

— Честно говоря, не знаю.

— Чем ты дальше заниматься хочешь?

— Э-э… хочу делать то же, что и ты.

Гиллель схватил его за плечи и стал трясти как грушу:

— Какая у тебя в жизни мечта, Вуд? Вот когда ты закрываешь глаза и мечтаешь, ты кем себя видишь?

Лицо Вуди расплылось в широчайшей улыбке.

— Я хочу быть звездой футбола!

— Ну так вот!

И они снова зажили жизнью футболистов на поле Рузвельта, откуда их усердно гонял охранник. Они проникали туда каждый день после уроков и по выходным. В дни матчей занимали место на трибунах и бурно болели, а когда игра кончалась, разыгрывали все ее перипетии, покуда снова не прибегал охранник и не прогонял их. Скотту все труднее становилось бегать, даже на короткое расстояние. С тех пор как он чуть не упал в обморок, удирая от охранника, Вуди всегда брал с собой позаимствованную у Скунса широкую тачку, и когда надо было убегать, Скотт тут же прыгал в нее.

— Опять вы? — кричал охранник, в ярости потрясая кулаком. — Вы не имеете права тут находиться! Говорите, как вас зовут! Я вашим родителям позвоню!

— Живо в тачку! — кричал Вуди Скотту, тот с помощью Гиллеля быстро усаживался в нее, и Вуди хватался за ручки.

— Стойте! — кричал старик, труся за ними что есть мочи.

Вуди своими могучими руками вихрем гнал повозку, Гиллель бежал впереди, указывая путь, и они полным ходом катили по Оук-Парку, жители которого уже не удивлялись, завидев странную процессию из трех мальчишек, один из которых, хилый, бледный, но сияющий от счастья, восседал в тачке.

В начале следующего учебного года тетя Анита записала Вуди в футбольный клуб Оук-Парка. Дважды в неделю она заезжала за ним после уроков и отвозила на тренировку. Гиллель всегда ехал с ним и наблюдал за его подвигами с трибуны. Шел 1993 год. До Драмы оставалось одиннадцать лет, но обратный отсчет уже пошел.

9

Однажды вечером, в середине марта 2012 года, я наконец собрался с духом. Кевина не было дома, и я, доставив Дюка, вернулся и снова позвонил в ворота.

— Ты что-то забыл? — спросила Александра по домофону.

— Мне надо с тобой поговорить.

Она открыла и вышла ко мне. Я остался в машине, только опустил боковое стекло.

— Хочу тебя свозить в одно место.

— Что мне сказать Кевину? — только и ответила она.

— Ничего не говори. Или скажи, что хочешь.

Она заперла дом и села на переднее сиденье.

— Куда мы едем? — спросила она.

— Увидишь.