Книга Балтиморов

— Чего тебе только в голову не придет! А сейчас оставь меня, пожалуйста. Уже поздно, а мне еще нужно поработать.

Я ничего не замечал. Я был либо в университете, либо с Александрой. Рядом с ней я был абсолютно, безраздельно счастлив. Она знала меня как никто, понимала меня как никто. Могла читать мои мысли, угадывать, что я скажу, когда я только открывал рот.

Она окончила университет уже год назад и теперь пыталась пробиться в мир музыки, но ее карьера не клеилась. Мне не очень нравился продюсер, с которым она связалась. По-моему, он продвигал не столько ее музыку, сколько образ, картинку. Он говорил, что это взаимосвязано, но я думал иначе. Для таланта Александры такие методы не годились. Я старался донести это до нее, пытался внушить, чтобы она в первую очередь прислушивалась к себе. Она сочиняла отличные песни, а продюсер, вместо того чтобы помочь ей развить свой талант, все время тормозил ее и запихивал в готовые схемы, которые якобы нравятся большинству. Структура: вступление, куплет, припев, второй куплет, припев, разработка, предприпев, кода. Первый припев длился ровно минуту. Продюсеры проделывали с музыкой ту же кощунственную операцию, что с книгами и фильмами — подгоняли их под шаблон.

Порой она совсем падала духом. Говорила, что ничего не добьется. Что лучше ей все бросить. Я старался поднять ей настроение; иногда уезжал на ночь из университета к ней в Нью-Йорк. Обычно она, грустная и подавленная, сидела в своей комнате. Я уговаривал ее преодолеть себя, взять гитару и вел играть в какой-нибудь бар со свободной сценой. Результат всякий раз бывал одним и тем же: она электризовала зал. Шквал аплодисментов после каждой песни придавал ей сил. Со сцены она спускалась сияющая. Мы шли ужинать. Она снова была счастлива. Она снова болтала без умолку, как я любил. И забывала свою печаль.

Весь мир принадлежал нам.

* * *

Почти на каждые выходные я приезжал в Мэдисон, посмотреть, как играет Вуди. Присоединялся на трибунах стадиона «Сол Гольдман» к группе его главных болельщиков — дяде Солу, тете Аните, Патрику Невиллу, Гиллелю, Александре и Коллин.

Победы породили первую волну слухов: говорили, что каждую неделю посмотреть на него приезжают скауты главных клубов НФЛ. Патрик утверждал, что скоро прибудут представители «Джайентс». Дядя Сол уверял, что менеджеры «Рэйвенс» самым пристальным образом следят за «Титанами». В дни матчей Гиллель высматривал на галереях стадиона «Сол Гольдман» скаутов, а потом кидался в раздевалку и отчитывался перед Вуди.

— Вуд! — завопил он однажды вечером. — Я заметил по крайней мере одного! Сидит записывает и по телефону все время говорит. Я пошел за ним на парковку… У него массачусетские номера. Понимаешь, что это значит?

— «Нью-Ингленд Пэтриотс»? — недоверчиво спросил Вуди.

— «Пэтриотс», старик! — ликовал Гиллель.

Они бросились друг другу в объятия под восторженные вопли переодевавшихся игроков.

Дважды после окончания победного матча наблюдатели из знаменитых команд подходили непосредственно к дяде Солу и тете Аните. В день, когда «Титаны» разгромили «Ягуаров» из Кливленда — единственную команду, которая в этом сезоне, как и они, не потерпела ни одного поражения, а в прошлом году выиграла чемпионат, — Патрик Невилл пришел к Вуди в раздевалку со скаутом из «Нью-Ингленд Пэтриотс», тем самым, которого несколькими неделями раньше заметил Гиллель. Тот вручил Вуди свою визитку и сказал:

— Мой мальчик, «Пэтриотс» счастливы будут видеть тебя в своих рядах.

— Боже! Спасибо, сэр, — ответил Вуди. — Даже не знаю, что вам сказать. Надо поговорить с Гиллелем.

— Гиллель — этой твой агент? — спросил скаут.

— Нет, Гиллель — мой лучший друг. У меня, собственно, нет агента.

— Я могу быть твоим агентом, — внезапно предложил Патрик. — Всегда мечтал этим заняться.

— Конечно, с удовольствием, — отозвался Вуди. — Вы этим займетесь?

— Разумеется.

— В таком случае предоставляю вам вести переговоры с моим агентом, — с улыбкой сказал Вуди скауту.

Тот крепко пожал ему руку:

— Удачи, мальчик. Все, что тебе остается сделать, это выиграть чемпионат. Встретимся в НФЛ.

В тот вечер, вопреки обыкновению, Гиллель с Вуди не стали праздновать победу с остальной командой. Запершись в своей комнате с Патриком, страшно увлеченным новой ролью агента, они обсудили открывающиеся перед Вуди возможности.

— Надо попытаться все оформить до конца года, — сказал Патрик. — Если ты выиграешь чемпионат, никаких особых сложностей не предвидится.

— О какой первоначальной сумме может идти речь, как вы думаете? — спросил Гиллель.

— Посмотрим. Но в прошлом месяце «Пэтриотс» предлагали университетскому игроку семь миллионов долларов.

— Семь миллионов долларов? — У Вуди перехватило дыхание.

— Семь миллионов долларов, — повторил Патрик. — И поверь, сынок, ты стоишь не меньше. Если не на этот год, так на следующий. За твою карьеру я спокоен.

После ухода Патрика Вуди и Гиллель не спали всю ночь. Лежа на кровати с открытыми глазами, они переваривали размер возможного контракта.

— Что будешь делать с этой кучей бабла? — спросил Гиллель.