Книга чая

Одинокий цветок – это изысканно, но в сочетании с живописью и скульптурой такая комбинация становится высокохудожественной. Как-то мастер Сэкисю поместил несколько водных растений в плоский сосуд, обозначив таким образом озера и болота, а над ними на стене повесил картину Соами с изображением летящих диких уток. Сёха, другой мастер чайных церемоний соединил стихотворение «Красота одиночества на морском берегу»[38] с бронзовой курильницей в виде рыбацкой шляпы и несколькими цветами с побережья. Один из гостей отметил тогда, что он почувствовал во всей композиции дыхание уходящей осени.

Цветочные истории бесконечны, но хочется рассказать еще одну. В XVI в. ипомея, «Утренняя слава», была у нас еще редким растением, а у Рикю весь сад был засажен ею: всюду радовали глаз великолепные цветы этого вьюнка. Слух о необычных растениях достиг ушей тайкё Хидэёси, и правитель выразил желание увидеть их. Рикю пришлось пригласить его на утренний чай. В обговоренный день тайкё прошествовал через сад, но не увидел даже следов вьюнка. Земля была выровнена и посыпана хрупкими лепестками и песком. В зловещей ярости тиран вошел в чайную комнату, но то, что увидел внутри, полностью восстановило его веселость. В токонома из редкого бронзового сосуда времен Сун свисала единственная лиана ипомеи – королевы сада!

И эти истории могут служить примером жертвенности цветов. Некоторые из них обретают славу в своей смерти – это, конечно, в первую очередь цветы сакуры – японской вишни, когда добровольно сдаются на милость ветра. Любой, кто стоял под ароматной лавиной в Ёсино или Арасияме, должно быть, понял это. На миг они зависают в воздухе, как увешанные драгоценностями облака, затем танцуют над хрустальными ручьями, а потом, уплывая прочь с потоками воды, словно говорят: «Прощай, весна! Мы уходим в вечность».

VII. Мастера чайных церемоний

В религии будущее находится у нас за спиной. В искусстве настоящее существует вечно. Мастера чайных церемоний считали, что оценивать искусство может лишь тот, кто с его помощью оказывает влияние на жизнь, поэтому старались выстраивать свою каждодневную жизнь в соответствии с высокими стандартами утонченности, которую обретали в чайной комнате. При любых обстоятельствах необходимо было соблюдать спокойствие ума, а беседу вести таким образом, чтобы не нарушать гармонию с окружающим. Покрой и цвет одежд, позы тела, манера ходить – все могло быть проявлением артистической натуры. Такие вещи было непросто игнорировать: если кто-то украшал себя, у него не было права приближаться к красоте, – поэтому мастера старались стать чем-то большим, чем художник – самим искусством. Таков был подход дзэна к эстетике. Совершенство существует повсюду, если только мы возьмем на себя труд распознать его. Рикю любил цитировать строки одного старого стихотворения:

Любишь цветы и радость?
Увидал бы ты
Буйную весну
В почках древесных,
Среди заснеженных гор.

Вклад мастеров чайных церемоний в искусство многообразен. Они произвели революцию в архитектуре и в декорировании интерьеров, а также основали новый стиль, который был описан в главе о чайных помещениях. После XVI в. этот стиль влиял даже на строительство дворцов и монастырей. Весьма разносторонний в своих увлечениях Кобори Энсю оставил нам немало свидетельств своей гениальности: это и императорская вилла Кацура, замки Нагоя и Нидзё, монастырь Кохоан. Все знаменитые сады в Японии были заложены именно мастерами чайных церемоний. Наше гончарное дело никогда не достигло бы таких высот по качеству и красоте, если бы мастера не вложили в него свое вдохновение: производство утвари для чайной церемонии потребовало величайшего мастерства в том, что касалось керамики. Семь обжиговых печей Энсю известны всем, кто интересовался производством японской посуды. Множество тканей носят имена чайных мастеров, которые придумывали для них цвета или дизайн. В Японии невозможно найти какую-либо сферу искусства, в которой эти мастера не отметились своим гением. Если говорить о живописи и лаках, кажется излишним напоминать об огромном вкладе, который они внесли в эти сферы. Одна из величайших школ живописи обязана своим происхождением мастеру чайных церемоний Хонами Коэцу, известному также как художник росписи по лаку и дизайнер посуды. Помимо произведений самого художника, популярностью пользовались великолепные творения его внука Кохо и внучатых племянников Корина и Кэндзана, сейчас почти ушедших в тень. Вся школа Корин, как ее называли, – это воплощение чаизма. В широких линиях, присущих этой школе, мы видим жизнестойкость самой природы.