Книга чародеяний

Арман тупо смотрел на него, как если б услышал фразу на незнакомом языке. Очевидно, Берингар имеет в виду, что магия как-то уничтожилась вместе с книгой, но это ведь невозможно. Нелепо. Неправильно… Опять вернулось ощущение лежащего на дне камня, только теперь вода застыла, как в самую холодную зиму. Арман противился этому изо всех сил, но что-то глубоко внутри него не испытывало ни возмущения, ни удивления, а на ум снова пришла неизбежность.

– «Вероятно», – пробормотал Милош, недовольный этой репликой. – Не знаю, как другие, но я в этом уверен абсолютно точно. Как можно не заметить, что из тебя что-то вытащили, простите за вульгарность?

– Не все чувствуют магию так же тонко, как ты, Милош.

– Спасибо, – мрачно отозвался Милош. – Потрясающее умение, а какое полезное.

– Стойте… – снова прохрипел Арман. Они прекратили препираться и дружно посмотрели на него сверху вниз. – Вы говорите, не работают ключи, зеркала. Наверняка территорию замка… просто задело взрывом. Это же был выплеск магии, как Адель… ну и не только Адель… разве нет?

– Такое объяснение вероятно, – осторожно сказал Берингар. Он упрямо придерживался слова «вероятно», потому что не мог знать наверняка, да и Милош ворчал только для вида. – Может быть, это временный эффект. Как и то, что магию потеряли люди, находившиеся в замке…

– Это пройдёт, – с глупой уверенностью сказал Арман. – Их просто оглушило. Нас, вас… Готов поспорить, снаружи всё в порядке.

– Если бы ключи работали извне, к нам бы кто-то уже пришёл, ведь оставившие пост стражники уходили не в пустоту, – возразил Берингар. У Милоша тоже нашёлся довод против:

– А я думаю, что такой всплеск не могли не заметить сильные ведьмы. Знаешь, как чутко они реагируют на подобные вещи? Странно, что никто до сих пор не заявился с воздуха… ну, Бер то же самое и говорит.

– Вы ошибаетесь. Они просто не знают… Снаружи никто ничего не знает.

Это плохо, думал Арман. Снаружи никто ничего не знает, но все могут колдовать, он не сомневался, не мог заставить себя усомниться. Значит, Адель по-прежнему в опасности, и не она одна. Хартманн не получил книгу и никогда не получит, но не помер же он от этого, не утратил свой дар… И наверняка скоро узнает о случившемся, если не уже. Сбежали пруссаки.

– Готфрид среди них был?

– Был, – ответил Берингар, поняв, о чём речь. – Вы знакомы?

– Это его люди. Они успели уйти. Он всё знает…

Арман замолчал, он был пока не готов говорить о Хартманне. Выражение лица Милоша было испуганным, и он даже не полез с расспросами.

– Я обсуждал случившееся с советом старейшин и другими магами. Некоторые полагают, что наш дар вернётся. Некоторые ни на что не надеются, но тоже уверены, что проблема коснулась только замка Эльц. Время покажет, кто прав, – рассудил Берингар, глядя куда-то вниз. До Армана дошло, что один из них больше не слышит заговорённых пуль, а второй – магических следов. Каково это? Похоже ли на тот ужас, что он испытал, когда не мог превратиться? Нет, слишком уж спокойно они сидят… Арман вовсе не желал друзьям дурного самочувствия, он лишь убеждал себя, что всё не так плохо, что способности ко всем вернутся, нужно только подождать. Не мог же он одной своей волей, одним словом, одной каплей крови уничтожить колдовство как таковое.

– Так значит… – неуверенно начал Милош. – Ты был им, верно? С самого начала?

– Да, – сказал Арман. От того, что он отвечал на вопросы, а не исповедался сам, было немного проще, но только немного. Милош издал какой-то странный звук, словно собирался присвистнуть, но передумал под укоризненным взглядом Берингара.

– Не могу поверить… Я не замечал, что всё это время говорил с тобой. С тобой!

– Так было нужно, – тихо отозвался Арман. – Прости.

Давно он мечтал сказать эти слова. Дальше Милош должен был разозлиться, обидеться, расстроиться, на худой конец… выйти и хлопнуть дверью. Вместо этого Милош переспросил с недоверчивым ужасом:

– Это ты извиняешься?!

– Конечно, – нахмурился Арман. Чувства как притупились, так и не приходили в норму, и он был просто недоволен тем, что разговор идёт не по задуманному плану. То, что Милош не разозлился на него, не радовало, а казалось неправильным. Он ведь должен разозлиться. Это то, чего Арман заслуживает. – Конечно, ведь это я тебя обманывал… я обманывал всех, но больше всего – тебя.

Милош только головой покачал. Они абсолютно не поняли друг друга: Арману казалось, что он виноват во всём, в первую очередь – в обмане, в каждой фразе, где он не выдавал себя, и даже в ложной смерти; Милош был уверен, что провинился в разы больше, ведь он за несколько недель не смог разглядеть в собеседнике собственного друга и как-то помочь ему.

– Так было нужно, – повторил Арман. – Не вини себя. Я же специально делал так, чтобы никто не догадался…

– Кое-кто вон догадался, – буркнул Милош, поглядев на Берингара. – Но это ведь не твоя вина.

– Почему ты так уверен?

– Потому что… извини, ты себя в зеркало видел?