Книга чародеяний

В общем, ведьма их приструнила, но не собиралась ни травить, ни убивать — все её помыслы были заняты ребёнком. Она и не скрывала этого, не заподозрив, что молодые маги могут не одобрить подобной затеи. Пока остальные трое добирались, ломая ноги, через мокрый лес, Милош и Лаура выслушали душераздирающую, но сумбурную историю о том, как ведьма мечтала об обычной человеческой жизни и особенно — о ребёнке от человека. Увы, мужчина её мечты узнал истину, перепугался насмерть и сбежал, пообещав взамен никому не выдавать чужую тайну. Вскоре у него появился ребёнок от другой женщины, и хозяйка странного дома возненавидела их обоих.

— Она медленно отравляла его жену пять лет, — содрогнулась Лаура. — Конечно, люди не могли понять, в чём дело. Это ужасно!

— Смелый ход, — заметила Адель с уважением. На неё посмотрели косо.

Что произошло дальше, они выслушали также из первых уст: сведя в могилу супругу некогда любимого человека, ведьма вознамерилась убить и ребёнка. Увы, только страдание того мужчины могло смягчить обиду, а иного способа, кроме как лишить его всех близких, она не видела. Остальное казалось слишком мелко… Адель предпочла промолчать: она считала эту тактику наилучшей для мести, но остальные вряд ли разделяли её мнение. А жаль! Ведь в отрыве от жизни и смерти ведьма всё провернула блестяще, и её до сих пор не наказали за это!

Поняв, что она восхищена, Адель содрогнулась и заставила себя мыслить иначе. В ней говорил не столько её собственный характер, сколько территориальная близость ведьмы — казалось, она всё ещё видит перед собой этот взгляд, читает его насквозь, пропуская через свою мятежную душу.

— Я не чую здесь ничего, что могло бы навредить непосредственно нам, — сделал вывод неизменно внимательный господин Клозе. — Можете шевелиться.

Берингар поспешил на выручку Лауре, которая и сама почти развязала путы; Арман помог выбраться Милошу, которого почему-то связали крепче — видимо, потому что мужчина и стрелял. Адель не участвовала в спасении товарищей, продолжая рассматривать комнату. Сколько же здесь всего — и сколько из этих ингредиентов можно сотворить! Её образование в зельях заключалось в памяти матери, природном чутье и парочке трактатов на латыни, которые с большим трудом однажды раздобыл Арман. Один из трактатов оказался фальшивым — скорее отсылался к Богу, чем говорил о настоящем колдовстве, а второй ей немало помог. Здесь, однако, знаний хранилось больше, чем Адель могла себе представить.

— Где кукла? — спросила Лаура, с мольбой глядя на Берингара. — Если она найдёт…

— Спрятана неподалёку. Я предполагаю, что чары госпожи Гёльди сильнее, — зануда-немец, видимо, почувствовал вражду между ними и добавил: — Если бы вы были с нами, фройляйн, наверняка оставили бы охранный амулет.

— Мальчишку жалко, — отметил Милош, растирая запястья и возвращая всех в реальность. — В конце концов, невинное дитя раздора. Или в нашу миссию не входит спасение человеческих отпрысков, а, пан Берингар?

— Может, мы и не совсем люди, но человечность нам не чужда, — ответил тот. — Разумеется, мы не оставим это просто так: колдовство совершается с очевидно злым намерением… Нельзя же позволить делу пойти по заветам Крамера…

Адель хмыкнула: у него явно был болезненный пунктик на «Молоте ведьм», даром что сам не ведьма. Ей была безразлична судьба ребёнка, а вот то, что старая ведьма оказывалась теперь врагом, немало расстраивало. Одной из причин заняться книгой, которую Адель до этого момента скрывала не только от брата, но и от самой себя, была надежда на знания, на знакомство с такими сильными чародейками, которые смогли бы помочь ей… Положим, ей ничто не поможет, кроме шабаша, но хотя бы научиться лучше владеть своей силой! Это было бы так к месту…

— Получается, эту госпожу мы не будем расспрашивать, как собирались? — как можно беспечнее вмешалась она, садясь за стол и кладя подбородок на скрещенные пальцы.

— Сначала её нужно обезвредить, — Лаура впервые заговорила с Адель.

— Если обезвредим, она нам ничего не расскажет — мы ведь будем ей враги, — сухо ответила та, глядя только на Берингара. Кажется, он колебался, но по лицу не поймёшь.

— Судьба всей магии или жизнь одного ребёнка? — подбавил драматичности Милош. — Такой выбор не по мне… Впрочем, это ведь не последняя, а всего лишь первая ведьма на нашем пути.

— Я согласен! — неожиданно воскликнул Арман, не поясняя сразу, с кем именно он согласен. — В смысле, согласен с Адель… Нам не надо ни бороться с ней, ни обезвреживать. Зачем, если можно пристрелить сразу двух зайцев? Пусть убивает мальчика — потом она наверняка расскажет, как…

— Да как вы можете! — ужаснулась Лаура, прижав руки к груди. Адель внутренне возликовала, но на самом деле не поняла, чем вызвана кровожадность брата — казалось бы, ему следовало занять нейтральную позицию.

— Тихо-тихо, — Милош перебил нарастающее возмущение, помахав своей неизменной тростью, и с интересом поглядел на Армана: — Кажется, я понимаю, к чему он клонит.