Книга Длинного Солнца

— Совершенно точно. Как карабин стреляет пулями. Может быть, гранатомет надо называть ружьем для гранат, но так никто не делает.

— У тебя был такой, Синель? Где он сейчас?

— Не знаю. Кремни забрал его, чтобы стрелять по птеротруперам Тривигаунта. Пока мы с Гагаркой были в яме, налетели все эти труперы из Тривигаунта, а ты что-то говорил нам из поплавка, висевшего в воздухе. Кто-то заорал, что надо вернуться в туннель, и мне показалось, что это хорошая мысль.

— Гранату нельзя равнять с пулей, кальде, — сказал Ласточка. — Пуля — тяжелый металлический цилиндр, вот и все. Она ударяет в цель намного сильнее, чем игла или камень из пращи, но только потому, что она тяжелее иглы и летит намного быстрее камня. Гранаты несут в себе заряд взрывчатки, и это позволяет им причинить намного большие повреждения.

— И еще гранаты тяжелее, — сказала Синель Шелку. — Я видела, как труперы несут сорок или пятьдесят пуль...

— Патронов, — поправил ее Ласточка.

— Не имеет значения. У них была специальная полотняная сумка, и они шли довольно быстро. Я думаю, что если нагрузить на трупера сорок-пятьдесят гранат, он вообще не сможет встать. Когда я нашла мой гранатомет, он был милым и легким, но когда Кремни помог его зарядить, он стал по-настоящему тяжелым.

— Директор Ласточка.

— Да, кальде?

— Вы упомянули деталь, которая называется грудной броней. Мне кажется, что она покрывает то, что я называю грудью талоса.

— Вы совершенно правы, кальде.

— Судя по словам Синель, солдат, подружившийся с патерой Наковальня, считает, что талоса убили одной из этих штук — гранатой, выпущенной из гранатомета. Я правильно сформулировал?

Ласточка кивнул, и Синель подтвердила:

— Так оно и есть, патера.

— Но если я правильно понял, в момент выстрела он сидел на спине у талоса. Откуда он знает?

Ласточка коснулся пальцами подбородка.

— Он ведь выжил, верно? Ведь он, как сказала эта юная дама, позже забрал у нее гранатомет. Если у него была возможность осмотреть талоса после этого...

— Муж видеть, — уверенно заявил Орев. — Сталь муж.

— В таком случае, кальде, ему было совсем не трудно определить, нанесена ли рана гранатой или пулей.

Шелк опять кивнул, главным образом самому себе:

— Синель, рана была на лице? Ты помнишь?

Она покачала головой:

— Позже он разговаривал с нами. Я не уверена, но вроде бы ниже.

Шелк встал:

— Вы упомянули сварочный цех, директор. Я бы хотел увидеть его — и прошу вас об этом одолжении. Мы можем пойти туда?

Когда они вышли наружу, отставший Шелк спросил Мукор:

— Ты сказала нам, что можешь летать в дождь, — он с запозданием раскрыл зонтик, — но они не могут. Под «они» ты имела в виду летунов?

Она только посмотрела на него.

— Быть может, именно поэтому дождь идет только после того, как они улетают? Быть может, они каким-то образом мешают ему, когда находятся прямо под тучами?

— Ответь ему, дорогая, — подбодрила ее майтера Мрамор, но Мукор не сказала ни слова.

— Хотел бы я лучшей погоды для вашего визита, кальде, — заметил Ласточка, пока они, расплескивая лужи, шли по изрезанной колеями дорожке между мокрыми деревянными зданиями, которые вполне могли быть сараями, — но я слышал, что фермерам отчаянно нужен дождь.

Шелк не сумел сдержать улыбку:

— Они настолько отчаянно нуждаются в нем, что его вид и шелест капель наполняют мое сердце радостью. Все время, пока мы были в литейном цеху, я слышал его, и даже самая прекрасная музыка витка не могла бы и наполовину так растрогать меня. Не думаю, что Синель или майтере он нравится — и я точно знаю, что Ореву он не нравится, и я беспокоюсь о Мукор с ее слабым здоровьем; но я скорее пойду под ним, чем под самым ясным солнечным светом.

Ласточка открыл дверь другого ветхого здания, из которого немедленно вырвался клуб едкого дыма; они увидели большой и грязный полотняный экран.

— Работа в литейке довольно кустарная, кальде. В старину знали много такого, чего мы не знаем — и я провел хорошую часть жизни, пытаясь узнать их секреты. То, что я покажу вам сейчас, ближе к тому, что мы бы увидели на витке Короткого солнца. Но сначала я должен предостеречь вас. Вы не можете увидеть процесс. Другими словами, синий сварочный огонь. Слишком яркий свет. Вы можете ослепнуть.

Шелк стряхнул воду с зонтика:

— Кузнецы соединяют железо, нагревая и стуча по нему. Когда-то, мальчиком, я наблюдал за этим. И не ослеп, значит, здесь должен быть совсем другой процесс.

Синель отбросила назад мокрые малиновые кудри:

— Надо позаботиться, чтобы и Орев не увидел его, патера.

— Безусловно. — И, специально для Ласточки, Шелк многозначительно добавил: — Временами мы все видим вещи, которые не должны. Даже птицы.

Ласточка мигнул и перестал изучать мокрое платье Синель.

— Иногда люди думают, что мы применяем этот необычный процесс только потому, что используем сталь вместо железа. Ничего подобного. Мы используем этот метод потому, что работаем с кусками, которые кузнец никогда не сможет соединить — они слишком велики для молота. — Над полотняным экраном вспыхнул свет, настолько яркий, что стропила отбросили резкие тени на скат крыши.