Книга I. Древнее Пророчество.

- Тебе лучше уйти. Я не знаю, сколько еще смогу сдерживать себя. Генриетта поднялась. Голова продолжала кружиться, ноги подкашивались, но она все же, осмелев, посмотрела вампиру прямо в его кровью налитые глаза и вызывающе произнесла: “А извиниться не хочешь?”. Она понимала, наверное, что это было лишнее, что надо было просто подобрать полы платья и бежать, бежать, куда глаза глядят, подальше от этого чудовища. Но все произошедшее дотоле с ней так сильно повлияло на ее восприятие, так резко изменило ее видение окружающего мира, так круто переменило всю ее жизнь, что она, казалось, не до конца понимала, какую чушь несет. Зато понимал Анри. А потому огромным усилием воли сдержался. Он понемногу приходил в себя, а потому взял себя в руки и постарался обрести контроль над ситуацией. В следующее мгновение, подняв легкий, едва заметный, ветерок, он оказался так близко рядом с Генриеттой, что она непроизвольно отшатнулась. Она в удивлении подняла брови. До этого ей не доводилось видеть, с какой скоростью на самом деле перемещаются вампиры, хотя, впрочем, до этого случая ей и вампира-то видеть не приходилось…

- Убирайся. И поскорее. - Он прошипел ей это в самое ухо. Наверное, это уже-таки дошло до ее разгоряченного сознания, отрезвило ее, и, забыв о своем ослабленном состоянии, она бросилась наутек.

…А потом вдруг, как это часто бывает во сне, картинка полностью изменилась. Перед глазами появился какой-то странный туман, да и в голове, казалось, все переворачивается. Но вот, глаза медленно открываются сами собой или словно невидимая сила движет ими… Но туман все не рассеивается. Ах, да это же не в голове так туманно, а наяву. И ничего не различить… Но ей почему-то кажется, что это вовсе и ненужно. Сладостное желание разливается по телу, неясный трепет охватывает все ее существо. Как хорошо, как легко, как все понятно…

Так приятно ощущать, что сейчас вновь, в который раз она почувствует всю полноту страсти и счастья… исчезнет это томление, и она стоит спокойно в преддверии чего-то восхитительного, сверхъестественного… Постепенно туман рассеивается, и перед ней появляется его статная фигура. Ах, но почему же он весь в черном и что это за шрам под левой бровью? Да разве это имеет сейчас значение? Нет. Конечно же, нет. Что это за глупые мысли?! Главное, что он вот сейчас здесь, рядом, и на его лице все та же загадочная, столь многообещающая улыбка. Он все приближается и приближается… А ее томление все усиливается. Веки в сладкой истоме тяжело опускаются на глаза, она чувствует, знает, что он сейчас подойдет, обнимет ее… она всегда испытывала какое-то странное чувство в его присутствии, ни с чем несравнимое блаженство, желание продлить его до бесконечности… Это ощущение возникло у нее, еще когда она было человеком, и так и не исчезло после обращения, даже скорее усилилось. Вампирские эмоции ведь намного сильнее, чем у людей. Это как все время быть под кайфом, что ли… прикосновение его рук, их нежность и ласка…ее тело извивается в страстном желании, его губы ищут ее губ, соприкасаются, сливаясь в пламенный, исступленный поцелуй… Да, ничего не изменилось, все по-прежнему: также страстны их объятия, так полны их чувства друг к другу, их любовь не угасла, их желание столь же велико, а счастье - безгранично… Но вот что-то не так. Но что же? Она смотрит на него широко раскрытыми глазами и замечает странное выражение, внезапно появившееся на его лице.

- Что, Анри? Что случилось, любимый? - она слышит свой голос, словно откуда-то издали, такое ощущение, будто это вовсе и не ее голос, а чей-то чужой.

- Ничего, любимая, все в порядке. Не волнуйся. - Его голос действует на нее успокаивающе, впрочем, как и всегда. Но сейчас ей слышаться какие-то доселе незнакомые нотки волнения. Или, может, ей это кажется? Может, просто воображение ее распалилось, но отчего? Разгоряченное сознание лихорадочно пытается найти ответ… Ах, что такое, что это за темнота там, вдали? Анри… Почему он туда идет? Нет, он не идет, какая-то невидимая сила тянет его туда, в бездну. А она бежит за ним, хочет схватить его за руку, не дать уйти…но он уже не может остановиться, он падает, исчезает в страшной пучине, откуда пути назад уже нет. Нет! Нет! Ах, но почему, откуда появляется это странное чувство вины и безысходности? Словно она, лишь она во всем виновата?…

- Эй, проснись, - прошептал ей Рей почти в самое ухо. Едва она открыла глаза, как он, хотя и стремительно, но очень плавно приблизился к ее лицу и мягко поцеловал ее в губы. Она улыбнулась, хотя в голове еще до конца не прояснилось. Он послал ей улыбку в ответ.

- Вставай, соня. Так всю жизнь проспишь. - Он все еще продолжал улыбаться.

- Кажется, ты и не очень-то хочешь отсюда уходить. - Она тоже улыбнулась.

- Я же тебе уже говорила, я здесь себя чувствую, словно в раю.

- Ладно, я понял. А чтобы ощущения были полноценными, я тебе принес ассорти из фруктов, ну, как в настоящем раю. - И он расхохотался. Генриетта тоже улыбку не прятала, но внутри как-то напряглась.

- Спасибо, я неголодна.