Книга III: Симфония теней

Алавиец склонился ко мне так низко, что я смог наконец рассмотреть его лицо. Темное, практически пепельно-черное. Это могло значить, что ему вряд ли меньше сотни лет. У молодых альвэ кожа на несколько тонов светлее. Нечто среднее по цвету между слабозаваренным чаем и бронзой. А у совсем уж древних, как, например, кардиналы во дворце патриарха, она имела синеватый отлив. Что-то вроде оттенка маренго. Этим мамонтам уж наверняка за пару веков перевалило…

— Отвечай коротко, но предельно полно. Уяснил, полукровка?

— Да…

— Кто тебе поставляет Ясность? Или ты добываешь сырье для зелья и готовишь сам?

Фух… ну слава богам, меня взяли по линии Маэстро, а не за использование Арикании. Но на чем я прокололся? Откуда этот ублюдок так безошибочно меня вычислил? Эх… надеюсь, мне хватит сил вытерпеть, чтобы узнать…

— Я не понимаю, веил’ди, о чем вы гово…

Очередная вспышка боли бритвой полосонула по плечу. В первое мгновение я даже не понял, что произошло. Но потом заметил, как темноликий накручивает кольцами вокруг ладони небольшой тонкий кнут. Нестерпимое жжение, сравнимое с действием яда шаксатора, распространилось до самого локтя. Я боязливо покосился на новую рану и сдавленно охнул, увидав рассеченную до самой кости плоть. Ни черта ж себе шнурочек! Да таким и выпотрошить можно! Из чего сделана эта адская хреновина⁈

— За каждое лживое слово я буду тебя наказывать, вонючий смесок, — угрожающе сузились желтые глаза алавийца. — Но отделять истину от неправды тоже предстоит мне. И ты только что сильно усложнил нашу дальнейшую беседу, vaail mingsel. Отныне, зная какая ты изворотливая тварь, я стану сомневаться в каждом твоем слове…

— Но я… честно не понимаю, почему вы… задаете мне эти вопросы! — прошипел я сквозь зубы.

— Тупой выродок!

Хлыст свистнул, рассекая воздух, и очередная кровоточащая отметина появилось поперек моей обожженной груди. Тут уже я не сдержался и заорал во всю глотку. Крик вроде бы помог справиться с этой му́кой. Но ненадолго…

Мое сознание сейчас выполняло по-настоящему титаническую работу. Оно лихорадочно просчитывало варианты развития событий для меня, оценивало ухудшение дальнейшей перспективы, пыталось достучаться до упрямого источника, не желающего давать энергию для сотворения заклинаний. Да еще и подавляло порывы паникующей плоти. Удивительно, но терпеть истязания стало легче, когда я внушил себе, что терзают не моё тело. Я ведь Александр Горюнов, который мирно спит мордой в салате где-то невообразимо далеко. А пытают Ризанта нор Адамастро. Я тут всего лишь зритель. Правда, с эффектом полнейшего погружения…

— Я даю тебе последний шанс ответить. А потом уже перейду к серьезным аргументам. Итак, где ты берешь чистую Ясность⁈

«Ох, мать, а это еще не было серьезно⁈» — отчаянно подумал я. Но вслух произнес другое:

— Да с чего вы взяли, что я имею к этому какое-то отношение⁈ — вскричал я, подбавляя в голос побольше истерических ноток. Не думаю, что моя игра обманет темноликого палача. Но всё же хоть немного придаст мне убедительности.

Моё тело сжалось, ожидая новых слепящих вспышек боли. Но на сей раз алавиец почему-то решил проявить милосердие.

— Я знаю, что раньше чистой Ясностью торговал Дядюшка Лис, скидывая товар через головореза Чегеня, — снизошел истязатель до пояснений. — К твоему несчастью, мне ведомо о грязном полукровке, поставлявшем её. Я говорю о тебе, Ризант Адамастро. Затем у вас с Лисом случился некий конфликт и товар исчез с рынка. Вернулся он лишь тогда, когда ты сам объявился в городе, приведя за собой нового покровителя. Подробности этой возни можешь оставить при себе, нас они не интересуют. Но мне очень любопытно, где ты брал Ясность? Отпираться бесполезно, mingsel. Говори всё, как есть. И тогда сохранишь свою жизнь.

О, значит, мы уже перешли от кнута, в буквальном смысле, к прянику? Ух… повезло, Многоокий тебя разрази! Теперь главное не вызвать никаких лишних подозрений.

— Маэстро… убьет меня… — прошептал я, спешно набрасывая в уме схему своей новой легенды.

— Но это случится потом, — равнодушно пожал плечами альвэ. — А я тебя могу провести через такое, что смерть будет за радость. Смотри…

Темноликий принялся творить какую-то замысловатую волшбу, сплетая в единый конструкт больше полусотни истинных слогов. Он колдовал без перстня, но делал это, на мой взгляд, не слишком умело. Контуры его заклинания местами то опасно спускались вниз, то стрелой улетали вверх, грозя разрушить всю гармонию. Линии законченных фраз выглядели как-то небрежно. Да и в целом строил он свои чары довольно медленно. Вот тебе и первородные носители магических знаний. Высшая раса, мать её…