Книга Иоши

В честь закрытия первого курса и первой летней сессией мы решили отметить небольшой компанией: я, Владик, Мансур, Шурик и девчонка, которую привел Астапов в надежде на развитие каких-либо отношений, я даже не помню ее имени, так как на долго в нашей жизни она не задержалась. Пили мы бесцельно, ради удовольствия, которое уже давно нам приелось. Мы всегда находили повод выпить, вечно надеялись этим поднять настроение, но с каждым разом увеличивали количество выпитого алкоголя, надеясь увеличить показатель счастья. В тот вечер мы не спешили осушить все, что у нас было, поэтому растягивали удовольствие за алкогольными играми, раскладывая очередную карточную партию.

– Пора валить в клуб, – заныл Шурик.

– Вот ответь, – заговорил Мансур, беря в руки карты для раздачи, – что мы там делать будем? Каждый раз одно и тоже. – Ему собирались ответить, но он не позволил. – Сейчас ты мне запоешь о музыке, движе, девочках, но все будет по обыкновенному сценарию. Напомнить какому? – Шурик опять хотел ответить, но замолк, так как понял, что ему снова не дадут этого сделать. – Мы придем. Увидим расценки на алкоголь. Охуеем. Первый вариант: мы переборем себя и будем покупать там коктейли, но вместо того, чтобы развлекаться, будем считать деньги. Мы ж бедные студенты. Вот у тебя много денег? Стой. Дай я сам угадаю. Наверное, нет. Точно нет. Вот Владик еще может позволить шикануть, но нам совесть не позволит ему на шею сесть, мы с Игорьком так точно. Второй вариант: мы пронесем туда свой алкоголем или напьемся заранее до такого состояния, что ни о каких танцах и девочках речи быть не может. Так что нет нам смысла переться туда, это пройденный этап.

Я был согласен с Мансуром, поэтому лишь смеялся, тем самым поддерживая его. Когда в первый раз шли в столичный клуб, то из-за наших завышенных ожиданиях все рухнуло, никто из нас не оказался клубным тусовщиком, какими мы перед этим себя представляли.

– Да и какие танцы, – заговорил Владик, развалившийся с девушкой на подушке дивана, – я так устал от этой учебы, хочется просто поваляться и расслабиться.

На слове расслабиться у Шурика сверкнуло в глазах.

– А это можно устроить, – игриво произнес он, пытаясь создать тон таинственности, который у него не выходил.

– Нет, не-е-ет, ты достал. – Мансур напоминал уставшего от ребенка родителя, который раз за разом говорил «нет» на его очередные хотелки. – Иди ты знаешь куда со своими предложениями. Я в жизни не попробую эту дрянь.

– А я вот сейчас не против, – пробурчал Владик, но ему в бок ногтем кольнула подруга, отчего он чуть не свалился вместе с ней с подушки, – хотя не лучшее время, завтра ехать домой. Не хочу отцу показываться угашенным. Он же пристрелит меня за это.

Владик с Мансуром уезжали в Родищенск на летние каникулы. В отличие от меня, их туда тянуло, они хотели развеяться от столичного веселья, повидаться с одноклассниками, а я боялся встретиться со старыми проблемами: с матерью, которая безумно соскучилась по мне, с Кулаком, который до сих пор дулся на то, что я не поехал с ним в Ястребск. Маме наплел, что хочу подзаработать в Москве. Я, конечно, взял все контакты Мансура для однодневных подработок, что он накопил за год, но желанием чем-то заниматься летом не горел. Я возжелал одиночества, но, видать, мне его не светило, потому что вместе со мной в столице оставался Шурик, который точно бы меня не бросил, как бы я его ни просил об обратном.

– Ну а ты, Йош, что думаешь? Со мной? – спросил он.

– Не-а, – протянул я, на самом деле где-то внутри скучал по прошлогоднему расслабону, но решил поддержать большинство. – Может, парни уедут, посидим, покурим.

– Шурик, а ты-то чего домой не едешь? – спросил Владик. – Орел вроде ж недалеко.

– Да ну. – Шурик махнул рукой. От такого вопроса он помрачнел. Тема ему была неприятна, он в принципе не любил, когда лезли в его дела. – Там снова в огороде с матерью ковыряться. Не хочу. И так херней весь год занимался. Сейчас время тусить.

Я подумал о своей маме и о своем огороде, что мне стоило бы все-таки приехать и помочь, может и зря так резко отказал в приезде к ней, как-никак она там одна.

– А у тебя братья или сестры есть? – спросил я у Шурика.

– Не. Один-одинешенек.

У меня на душе отлегло. Я выглядел выигрышней него. Он был куда большим злодеем, ведь о моей маме могла позаботиться сестра.

– А батек твой где? – спрашивал дальше Владик.

– Да в тюряге сидит, я его даже и не знаю. На свободе долго не бывает, от одной кражи к другой. Только от третьих лиц что-нибудь о нем слышу. Камера ему как дом родной, здесь на воле ему уже не место.

– А по моему решетка плачет, но он туда даже близко не собирается, – задумчиво ответил ему Астапов-младший.

– Чего так? – спросил я, ведь Вячеслав Николаевич был для меня святым.