Книга Иоши

Я почувствовал, как сердце внутри заколотило, удача улыбнулась мне. Этот мост проезжал не раз, и место тоже узнал. Я выскочил из галереи и побежал в сторону железнодорожной станции, боялся упустить своего брата, боялся опоздать, ведь не был уверен, что снимок выложен сразу же. Пешеходный переход пробежал на красный свет вопреки каким-либо правилам, позади было слышно звук тормозящих колес, но никакого удара не последовало; ничего страшного, ведь водители, которым пересек дорогу, будут недолго припоминать меня. Простите, я бежал навстречу к своему прошлому, а может даже и будущему. Так же быстро нырнул в подземный переход под железнодорожной станцией, выходящие со всех сторон пассажиры мешали, поэтому приходилось тормозить и маневрировать вокруг них, чтобы не сбить никого случайно, но, выскочив на поверхность, остановился, ведь перед входом в парк увидел свою копию в кругу друзей. Я нырнул за киоск, чтобы скрыться от нежелательных глаз.

Мы были и правда похожи внешне, ему только не хватало моей короткой щетины, а тон волос и цвет глаз мелочи, ведь этого хватило бы, чтобы обратить на меня внимание. В остальном мы походили на принца и бедняка из сказки: он выглядел намного богаче, опрятнее, приятней, чем я. В своей компании он был ядром, центром внимания, вел своих ребят, он привлекал своей речью к себе. О таком я мог только мечтать, ведь для своих друзей я был лишь тенью, довеском. Они спустились в переход, из которого я сам недавно выбежал, аккуратно, не спеша последовал за ними, старался держаться за прохожими, но люди уже рассосались, и остались лишь спешащие по своим делам, но и этого было достаточно, чтобы оставаться все такой же тенью для брата. Но мое торжество рухнуло мгновенно, когда он сел в свою машину: весьма броская салатовая шкода; до этого я не видел эту машину ни на одном из снимков. Если и были автомобили, то дорогие и явно не его, а эта принадлежала ему, ведь он уверено садился за руль. Когда они отъезжали с парковки, я лишь запомнил буквы номера: ИОВ. Хотелось бы сравнить с собой, но эти инициалы принадлежали и ему. Бежать за ним было бессмысленно, поэтому лишь огорченно следил, как он скрывается за поворотом.

Охота накрылась. Фиаско. К такому я не был готов. Ему как раз недавно исполнилось восемнадцать, очевидно, что это подарок от родителей. Любая дальнейшая попытка выследить его обречена, не буду же я, как в фильмах, просить таксиста последовать за машиной, ведь это явно ненормально и оставляет много вопросов.

По дороге домой в метро валялся бездыханным телом на сидениях, без всякого стеснения, что занимаю лишние места и не даю остальным пассажирам сесть. Спокойно войти в квартиру не получилось, умудрился споткнуться о порог и упасть вместе со стоящей в углу вешалкой. В кровать завалился без сил. Все мое тело трясло.

Долго в одиночестве пробыть не получилось. Позвонил Шурик и поставил меня перед фактом, что придет ко мне со своим другом отдыхать. Я так и не понял с его слов, что это за друг, да и не пытался понять, мне уже было все равно, хотелось просто заткнуть дыру в своих эмоциях, которая так и кровоточила от нерешенности. Друга Шурика я и правда не знал, для меня это было неизвестное лицо, которое со временем также растворилось в моей памяти, что даже не жалел, что в тот день безразлично смотрел на него, да и на образовавшуюся на пустом месте пьянку. Мне даже не пришлось что-либо покупать, потому что мои гости пришли с гостинцами на всех. Шурик прекрасно знал мои предпочтения, да и, наверное, всех. Всегда всем выслуживал, печально, что не за просто так. В любой момент мог что-нибудь попросить взамен, и отказать ему было очень сложно, когда он перечислял все, что для тебя сделал.

Часто у меня возникало желание выпереть его за дверь, чтобы прекратить эту вереницу одолжений и братаний, но он вносил маленькую толику существования в мою жизнь. Безумие или ненормальность – можно по-разному это называть, но это куда нормальней всего того, что случилось. Я чувствовал, что живу, а это самое главное. За распитием алкоголя последовала трубка мира. Я провалился в экстаз, мои негативные мысли испарились, заместились чем-то добрым и приятным. Все казалось не таким дерьмовым, что все у меня хорошо, что очередной день закончен не зря, коль наступило такое блаженство. Даже когда позвонила мать, я ничуть не испугался, что буду разоблачен. Ее частым вопросом всегда было: «Не разбудила ли меня?», поэтому тогда согласился и словно через заспанный голос попросил созвониться в другой раз. Моя актерская игра была оценена, после чего повторился круг почета, и я улетел. Я будто, как раньше, несся по лесу, и речной ветер бил в лицо, и даже не это главное, а чувство скорости, беспамятный полет в густой роще, словно прохожу с легкостью полосу препятствий, при этом не имея конечной цели. Нет никакого соревнования, а только свобода в действиях. Блаженство.