Книга Корешей

Последнюю ночь в Кэнди я не спал совсем. Посадили экземпляр по имени Джизис. Он и правда смахивал на Христа — с бородой и длинными нечесанными хипарьскими космами. Джо Дураж был похож на Христа молодого, энергичного и лучащегося светом. Это был похож на только что воскресшего, вырвавшегося из погребального савана Спасителя.

Я тогда взял за традицию угощать новичков кофе. Пока они его пили я получал довольно сносный снэпшот того с кем придется иметь или не иметь дело. С этим новичком мы глушили кофейн и болтали всю ночь. Доброхоты из Кэнди отзывали меня в сторону и шептали, что это Джеф-прилипала и он говорит со мной исключительно ради кофе. Они бы сами предпочли говорить со мной за кофе, но были абсолютно не интересны для науки.

Джеф рассказывал как они наварили кислоты, размазали ее по промокашкам и везли из Денвера, дегустируя и угощая всех по дороге. Это было похоже на сцены из Онегина, где Ларины варят варенье. Мы говорили о том сколько дала миру Америка 60-х, когда были хиппи и Грейтфул Дед и Дорз и Джеферсон Ероплан. Мы говорили о том возможно ли все вернуть и сделать Америку снова великой. Потом принесли завтрак и я завалился спать.

Через полчаса меня и вызвали крепить джипиэс на одну из конечностей. То что очень ждешь никогда не приходит если ждешь по-настоящему. Оно приходит, когда на все забиваешь.

Очень хотелось спать, я отмахнулся от мента и сказал зайти по-позже. Это больше было рассчитано на жителей Кэндиленда. Прощальный гастроль Бубы Кэндилендского. Мент пришел в недоумение, теоретически, я пробкой должен был вылететь из барака. Меня уже трясло несколько пар рук «Вставай, Рик, другому отдадут маячок, у них вечно не хватает, вставай». Я потянулся и с медленным зевком пошел чистить зубы. На деле я уже проснулся, но прочитанный мной в четырнадцатилетнем возрасте роман Моэма «Театр» на всю жизнь впечатал в голову вырванные из контекста слова актрисы Джулии Ламберт: «Если уж взял паузу, тяни ее до самого конца».

Собирался, будто меня забирали на казнь, а не на свободу. Но внутри уже был сплошной твист-н-шаут. Я всегда говорил и говорю — надо обязательно каждому хоть немного отсидеть в тюрьме, чтобы испытать радость освобождения. Это из разряда рождения ребенка или свадьбы, остается в памяти навсегда, как школьный выпускной.

И тут случилось то, за что жизнь всегда берет вверх над «большой литературой». В жизни всегда интереснее, чем в голове у Бориса Виана или в сценариях Бурмистрова. На мое место в Кэндиленд пригнали Джексона Чена. Того самого, который доставлял мне лекарства в школу Шебаштьяна. Джексона звали «Женя» и вывезли из Ростова в шестилетнем возрасте.

«Гля, вместо нашего русского, нового русского посадили! Эй, новый русский, ты тоже стендапер?» Судьба сама закрыла эту сюжетную линию. Я рассказал Чену кто есть ху, отдал ему остатки кофе и неспешно двинул на выход.

- Рик! Эй Рик! - проснулся Хендеросон — Чего не разбудил меня, свинтус?

- Бывай Хендерсон! Удачи тебе. Представь, идешь-идешь по джунглям, а там птица такая экзотическая вдруг как прокричит:

- Ию-и! Ию-и! - возопили мы на весь барак. Джексон Чен взглянул на меня как на ебанутого. Люди часто так делают. Люди просто не знают, что на самом деле — ебанутые это они сами.

Джексон Чен выпускник частного колледжа. Мастер бизнес-администрации. Он живет в очень хорошем дорогом районе в огромном доме с мамой. Ему не повезло попасть под цунами опиатов наводнивших наш штат пару лет назад. Чен стал нарко-убером — доставлял заказы или клиентов в черные барыжные гетто. Про Чена писал еще Аллен Гинзберг в своем «Вопле»:

Я видел лучшие умы моего поколения разрушенные безумием, умирающие от голода, истерически обнажённые,

волочащие тела по улицам чёрных кварталов ищущие болезненную дозу на рассвете,

ангелоголовые хиппи сгорающие в древнем божественном совокуплении со звёздным динамо механизма ночи...

Я был уже очень близок к двери и мент буквально вышвырнул меня коридор.

Оттуда попал в отстойник, где просидел четыре часа подряд с крикливыми молодыми неграми спорящими о роли Джей Зи в развитии рэп мюзики. Почему я не мог все это время спать на родном шконаре? Им важно было пристроить чертова Чена. Даже остыть не дали моей кроватке — пригнали на исправление ростовского Эскобара.

Уже вовсю продумывал варианты нападения на одного из негров чтоб хоть на время потасовки не слышать про Джей Зи и его варварские методы, но тут притащилась гигантская черная бабища с табличкой «Гриффин» на необъятной груди. Гриффин поманила меня на выход. Я не выспался и глаза резал свет. Недостаток сна это мать всех депрессий.