Книга Короткого Солнца

— Они так говорят, возможно; но тот, который говорил со мной, даже не потрудился сказать это. Я мог бы добавить, что авгуры часто заявляют о том же самом — на сомнительных основаниях.

— Держал тя, х'он, кореш? Мох бы х'убить.

— Совершенно верно. Я сидел на его ладони, и если бы я прыгнул, то мог бы сильно пострадать.

— Был бы холодным, кореш.

— Сомневаюсь. Расстояние от его ладони до земли, должно быть, было в два или три раза больше моего роста — примерно с такой же высоты падал Шелк, когда выпрыгнул из окна Гиацинт. Знаете ли вы об этом, любой из вас?

— Нет, — сказал Гончая.

— Не буду утомлять вас подробностями, но Шелк выпрыгнул из окна и приземлился на каменные плиты, сломав лодыжку. Если бы я спрыгнул с руки божка, то приземлился бы на мокрую землю. Это могло бы быть почти так же плохо, но я очень сомневаюсь, что могло бы быть хуже.

— Х'а х'ежели б х'он сжал ладонь?

Орев испуганно вскрикнул.

— Я был бы раздавлен, без сомнения. И все же я сомневаюсь, что это возможно. Они двигаются медленно. Даже за то короткое время, что я разговаривал с ним, я не мог не заметить этого. Каждый из его пальцев должен весить столько же, сколько и ты. Если это верно, то, сжимая ладонь, он перемещает вес четырех очень крупных мужчин.

— Кореш…

Он хихикнул:

— Орев сказал мне, что за домом был большой человек. Я подумал, что он имеет в виду тебя, и мы с Гончей беспокоились о тебе, поэтому я пошел с ним. Позже, когда я сидел на ладони, я был склонен сердиться на него за то, что он сказал «больш муж» вместо «божок», «гигант» или что-то в этом роде, что подсказало бы мне, с чем мне предстоит столкнуться. Потом я понял, что для него мы так же велики, как для нас божок, и что Орев не видит большой разницы между таким большим человеком, как ты, и таким большим, как божок, потому что на самом деле, с его точки зрения, она не такая уж и большая. Что может сделать с ним божок, чего не можешь ты?

— Х'он не причинит тя вреда, Х'орев, — пророкотал Хряк.

— Да. Но и божок. Вы с Гончей подумали, что я был очень храбр, разговаривая с ним так, как я это делал...

— Я все еще так думаю, — заявил Гончая.

— Но Орев всегда такой же храбрый, когда садится мне на запястье и разговаривает со мной. Дикая птица не сделала бы этого, и я ни в малейшей степени не могу винить ее... — Птицы навеяли мысли о деревьях, огромных деревьях, похожих на горы, и изящных деревьях с листьями папоротника, которые колыхались на каждом ветру и горели, как благовония; деревьях, островах и континентах, и улыбающихся озерах, глубоких синих морях и штормовых океанах.

— Х'о чем думаешь, кореш?

— Три витка. Два больших и низких, то есть близких к Короткому солнцу. И вот этот, рядом со звездами. Я не знаю, Зеленая больше Синей, или Синяя больше Зеленой; но и тот и другой гораздо больше этого витка, в котором мы находимся, Витка длинного солнца. Когда мы добрались до Синей, то едва ли обратили на это внимание. Я этого не заметил, и сомневаюсь, что многие из нас заметили. И этот виток, и тот были для нас очень большими местами, и важно было именно это; и все же я думаю, что Синяя в десять или двадцать раз больше — между Синей и этим витком разница в размерах больше, чем между божком и нами. В этом витке Пас специально разделил нас реками и горными хребтами. На Синей в этом нет особой нужды. Расстояние само заставляет нас держаться на расстоянии. — Он снова закрыл глаза, видя лигу за лигой открытой воды и чувствуя легкое покачивание своего баркаса.

— Рог? Ты сказал, что у тебя для нас плохие новости. Что это?

— Не для Хряка — по крайней мере, я так не думаю. Для тебя и меня, Гончая. Ты хотел забрать свою семью на Зеленую после рождения ребенка. Так ты сказал. Ты что, передумал?

— Нет. Я... нет.

— Тогда это плохие новости, как я уже сказал. Для меня тоже, потому что я должен найти Шелка и забрать его домой, а это значит, что мы должны найти посадочный модуль в рабочем состоянии и сесть на него. Божок сказал мне, что было решено — я не знаю, кем, — что Виток уже покинуло достаточное количество людей, и все, кто еще на борту, должны остаться.

Орев резко присвистнул.

— Меня это потрясло, как вы можете себе представить, и я отнюдь не уверен, что это соответствует воле Паса. Когда патера Шелк и спящая, которую он разбудил, спустились на поверхность витка, туда, где находятся посадочные аппараты, он увидел надпись, которую Пас приказал вырезать на ступенях. Она гласила: «Лучше всех послужит Пасу тот, кто спустится». Я всегда считал, что все — всё население Витка — должны покинуть его.

— Больше нет, кореш?

— Правильно. По крайней мере, если верить божку. Все должны остаться в Витке. Они надеются починить его. — Снова закрыв глаза, он тихо добавил: — Именно этого хотели Ехидна и Гиеракс. Похоже, они все-таки победили, хотя божок утверждал, что говорит от имени патеры Шелка.

— Тебе не кажется, Рог, что эти приказы отдает божественный Шелк?

Он сел во второй раз, широко раскрыв глаза:

— Что ты сказал?