Книга Короткого Солнца

— Я останусь с Тигридией[159] и освобожу ее, — сказал Джугану.

— Освободи, и она тебя изгонит, — сказал ему Отец, схватил его за руку, и Джугану набросился на него. Я думаю, он задушил бы Отца до смерти, если бы меня там не было. Он был в десять раз сильнее, чем тогда, когда я стащил его с мачты на нашей лодке. Женщина тоже полезла в драку, и мы по-настоящему сражались, пока мальчик не убежал и не принес ключ от ее комнаты.

Потом мы вернулись — Отец, я, Джугану и птица. Когда мы проснулись в доме Перец, Джугану просто поправил свое лицо и вышел. Он так и не сказал нам ни слова. Мы проследили за ним, желая знать, действительно ли он покинул дом, и он это сделал. Я думаю, он боялся, что мы убьем его; я бы так и сделал, если бы Отец не остановил меня.

После этого Шкура и Вадсиг приехали с мамой с Ящерицы на свадьбу, и это все, о чем я должен был написать, поскольку я был единственным, кто это видел. Я позволю им и Маргаритке рассказать обо всем остальном. Я буду критиковать их точно так же, как они критиковали меня.

Глава двадцатая СВАДЬБА

Вайзер вывел невесту. На ней было простое платье из белого шелка с белой кружевной вуалью, но ее жемчуга и красота заставили мантейон зажужжать. Появился Кречет с вооруженной охраной из двадцати человек. Если бы он этого не сделал, все почти наверняка пошло бы совсем по-другому, и мы бы не написали это.

Разумеется, когда Вайзер вел ее к алтарю, мы ничего об этом не знали. Полгорода знало лишь то, что семья, которая никогда не считалась выдающейся, разве что выпустила «Книгу длинного солнца» (основанная на фактах хроника событий, предшествовавших основанию Нового Вайрона), теперь была признана значимой в политике и религии. У Крапивы, в частности, искали расположения женщины, которые до этого едва удостаивали ее разговором; мало кто осмеливался спросить, действительно ли этот человек, помогавший Его Высокопреосвященству, был ее мужем.

Сам он выглядел таким счастливым, каким его еще никто не видел. По просьбе невесты он прочел вторую жертву — водяного коня. Все ожидали обычных банальностей.

Секунды складывались в минуты, накапливаясь, как песчинки. Разговоры шепотом прекратились, а он все стоял и смотрел на внутренности белоснежной жертвы, которую сам же и принес.

— Мессир?.. — прошептала невеста.

Пораженный, он поднял голову:

— Прошу прощения. Здесь есть очень многое.

Прошла еще минута.

— Его Высокопреосвященство был настолько добр, что разрешил мне прочитать, — сказал он, когда его взгляд наконец оторвался от туши водяного коня. — Возможно, это просто недоразумение, как обыкновенно считают в таких случаях.

Все присутствующие почувствовали, что он приглашает их выразить протест, но никто не попытался это сделать.

— Я вижу здесь руку бога, — сказал он им, — и, поскольку эта жертва была принесена Внешнему, мы можем предположить, что это его рука. В таком случае я воспользуюсь этой возможностью, чтобы сказать вам, что он — бог Синей. Вы никогда не задумывались, кто это? У нас здесь уже есть другие боги. Например, есть Сцилла, которая больше той, которую мы знали. Вы должны бояться и уважать ее — но не поклоняться, — дабы это не обернулось бедой.

Один из гостей на свадьбе крикнул:

— Пас!

— Его здесь еще нет, или, по крайней мере, я не верю, что он здесь. Но он обязательно придет. Вы или другие подобные вам приведут его, а вместе с ним и Шелка — Шелка, за которым вы послали меня и которого я не смог привезти.

Он помолчал, глядя на тех, кто слушал его, взглядом, который мало кто мог встретить:

— Боги обязательно придут. Но никогда не забывайте то, что я говорю вам сегодня: вы принадлежите Синей и Внешнему.

Он внимательно осмотрел тушу:

— Без сомнения, Его Высокопреосвященство часто говорит, что одна сторона жертвы представляет жертвователей и исполнителей жертвоприношения, а другая — конгрегацию и общину. Я повторяю это, потому что знаю — среди присутствующих есть люди, которые с детства редко почитают богов.

Жертвователи этого прекрасного белого водяного коня — мой сын Шкура и моя будущая дочь Вадсиг. У них будет долгий брак и в значительной степени, хотя и не совсем, счастливый.

Послышались смешки.

— У них будет шестеро детей.

Он заколебался и наклонился ниже, чтобы видеть более отчетливо:

— Я также вижу очень много бумаги.

Рассеянные смешки.

— Перья и чернила, а еще партнерство с другой парой.

Исполнители — Его Высокопреосвященство и я сам. Мы скоро расстанемся, в дружбе и сожалении. Один из нас будет в высшей степени благословлен богом.

Из толпы прихожан Кречет спросил:

— Каким богом, патера?

Он выпрямился и прочистил горло:

— Там, где нет никаких других отличительных признаков, можно с уверенностью предположить, что бог, о котором говорится в пророчестве, — это тот бог, которому приносят жертву. Другой авгур — если имеется в виду авгур — тоже завоюет благословение...

В этот момент в окно влетел Орев:

— Атас! Атас!

— ...и отправится в долгое путешествие, из которого уже не вернется. Возможно, подразумевается смерть.

— Плох вещи!