Книга крови

Когда Фурия добралась до вершины холма, последние силы покинули её. Она опустилась на землю, споткнувшись, покачнулась, сохраняя равновесие, и заковыляла дальше. Последние чернильные поганки остались за её спиной, перед ней открылся склон, за которым лежала долина. Идеи, проникнувшие сюда, уже успели поглотить две трети лагеря и наступали широкой полосой от одной горной гряды, окаймлявшей долину, до другой. Через несколько минут они поглотят всё.

Федры нигде не было видно, зато Зибенштерна нельзя было не заметить. Он целеустремлённо шагал в самый центр красочного хаоса, опираясь на свой посох и закутавшись в шинель, когда-то привезённую отцом Фурии с войны.

– Севери-ин! – крикнула девочка, соскальзывая вниз.

Он не обернулся к ней.

Она добралась до узкой площадки, через которую можно было войти в бункер Федры, перебралась через стену, с которой она несколько дней назад впервые бросила взгляд на лагерь чернильных поганок, и поспешила вниз, в долину.

– Северин!

Она всегда называла его так, даже после того, как они вновь встретились на вилле Анжелосанто. Зибенштерном он становился для неё только в случае, если она размышляла о нём, – Зибенштерном-писателем, которому мир библиомантики был обязан всем – и существованием, и неизбежно приближавшимся крахом. Фурия по-прежнему не понимала его замысел до конца, хотя он по мере сил постарался донести до неё причины, движущие им. В какой-то момент в его мыслях всегда обнаруживалась потайная дверца, дополнительная тайна, непредусмотренный обман. В дни, когда их разделяла пропасть длиной в два столетия, они были ближе, чем сейчас.

И всё же она бежала за ним дальше и дальше, прямо навстречу идеям, которые давно уже заслонили собой горизонт, бросая разноцветные всполохи на скалы. Казалось, с каждым своим шагом Зибенштерн тоже переливался другим цветом, постепенно сливаясь с идеями. От первых туманных потоков идей его теперь отделяли едва ли двадцать шагов.

– Северин! – в последний раз крикнула Фурия.

Он остановился, но обернулся лишь после короткого раздумья. Фурия также остановилась. Их разделяло меньше десяти шагов. Не подходя ближе, они смотрели друг другу в глаза, в то время как разноцветные щупальца подбирались к Зибенштерну, а пространство за ним на глазах сливалось в фантасмагорию. Думал ли он, что выиграл? Что разрушительные идеи могут стать первым шагом к сотворению нового мира и шаг этот теперь был неотвратим?

– Это к лучшему, – сказал старик.

Глядя на него, Фурия не могла решить, следует ли ей его ненавидеть, или же в ней по-прежнему теплилась последняя искра симпатии, воспоминание о мальчике, который ей когда-то так нравился. Мысли её смешались, словно цвета в океане идей.

– Думаю, я смогу их остановить, – сказала она. – Не здесь и не сейчас. Но я попытаюсь.

Зибенштерн выпустил из рук посох. Теперь он снова твёрдо стоял на ногах, прямее и твёрже, чем раньше.

– Я сделал то, что нужно было сделать, – ответил он. – Всё, что было в моих силах.

– Ты никогда не говорил мне всей правды.

– У меня не было выбора. Всё это должно закончиться, чтобы начаться заново. – Он медленно раскинул руки в стороны. – Я здесь больше не нужен. Наконец-то я могу спокойно уйти.

– Северин, нет! Не делай этого!

– Мои собственные идеи знакомы мне слишком хорошо. Я буду рад познакомиться с твоими.

Его улыбка не погасла даже тогда, когда красочный вихрь охватил его со всех сторон. На глазах у Фурии он растворился в пространстве, распался на горсть разноцветных частиц, которая влилась в бурный поток идей. Она задержалась ещё на мгновение, потом обернулась и побрела назад, вверх по каменистому откосу, к ровной площадке, опережая вихрь красок, катившийся следом.

У дверей бункера стояла Федра Геркулания.

– Пойдём со мной! – сказала ей Фурия.

Праматерь библиомантики – или одна из её инкарнаций – покачала головой.

– Я здесь на своём месте.

– Разве те, кто толпится там, за холмом, не твой народ?

– Теперь ты за них в ответе, – возразила Федра.

– Я не хотела этого.

– А думаешь, я хотела?

Через плечо Фурии Федра глянула вниз, в долину. На её резко очерченном лице дрожали разноцветные блики, и если на нём и можно было прочитать какие-нибудь проявления чувств, они потонули в вихре пёстрых огней, бушевавшем внизу.

– Ты готова сдаться просто так? – спросила Федра.

– Если ты позаботишься об их безопасности, моя война будет окончена. Ваша война закончилась ещё сорок лет назад, а моя наконец-то закончится сейчас.

Фурия оглянулась через плечо. Долины больше не существовало, первые «языки» идей уже слизнули с лица земли склон. В голове Фурии промелькнула мысль о том, чтобы воздействовать на сознание Федры с помощью библиомантики или хотя бы попытаться сделать это.

Федра направилась к своему убежищу, но на пороге ещё раз обернулась: