Книга мертвых-3. Кладбища

Вдобавок ко всем ее минусам (ни единого плюса такое существо иметь не могло, конечно же) она еще была и осталась до конца жизни девственницей. Проживала вместе с матерью, бабушкой и she cat, фимэйл–кошкой. Ее парадный портрет, таким образом, выглядел патологически. Ну что, а разве нет? Там никаких политических убеждений искать не следовало, сплошная голая патология. Ее телесная и психическая конструкция толкала ее стать юродивой.

Поэтому статья в «Википедии» начинается с обмана: «Российский политический деятель». Следует поставить: «Известная российская юродивая». О своих предках она (как и полагается юродивой, а они фантазеры ой какие!) сочиняла невероятные истории, которые были в результате опровергнуты историками. Якобы один из ее предков в XVI веке отговаривал Андрея Курбского от бегства в Литву, вызвал его даже на дуэль и был Курбским убит. Еще один предок был якобы мальтийским рыцарем. А дед ее, опять–таки якобы, родился в сибирской тюрьме и воевал в Первой конной у Буденного, too good to be truth. Как говорят англосаксы.

В декабре 1969‑го, ей 19 лет и хочется прославиться, в Кремлевском Дворце раскидала листовки со стихотворением «Спасибо, Партия, тебе!» Ну конечно, ее сильнейшую амбициозность, непомерное тщеславие приняли за психболезнь.

«Википедия» пишет: «Ее поместили в Лефортовскую тюрьму, в одиночную камеру». В Лефортово нет одиночных камер, все трехместные. Новоприбывших обычно держат трое суток в одиночестве, чтобы удобнее было наблюдать за ними. В тюрьме к ней якобы приходил некий полковник Лунц из института имени Сербского. Она назвала его «инквизитором, садистом и коллаборационистом, сотрудничающим с гестапо». Тут бросается в глаза, что уже в юности она нащупала самою себя. Помните, в Лимонове, в 1994‑м, то есть через четверть века, она увидела человека, который будет вешать «нас», и ее индивидуально (то есть подразумевается, что Лимонов и садист, и гестапо).

С 1970‑го и по февраль 1972‑го находилась на принудительном лечении в психбольнице в Казани. По выходе из психбольницы умудрилась поработать несколько лет педагогом в детском санатории.

До перестройки, в последующие десятилетия, ее не раз помещали в психбольницы. В перестройку настало ее время. Но у новой власти все же хватило ума воздержаться от назначения юродивой на государственные должности.

Я решительный противник мнения, что Валерия Ильинична была психически больна. Ее диагноз был «вялотекущая шизофрения, параноидальное раздвоение личности». Но это — заморочки психиатров. Гипертрофированное честолюбие психической болезнью не является.

Она хотела внимания и, надо признать, добилась внимания общества к себе. При полном отсутствии необходимых для звезды данных она–таки стала звездой. В чем–то она как всероссийская любимица Алла Пугачева. Только Пугачеву народ держит в звездах за талант певицы, в Валерия Ильинична была заметной российской юродивой.

Ведь что юродивые главным образом делали? Говорили несусветные, немыслимые вещи, за которые неюродивым отрезали языки и отрубали головы. Тем же самым занималась и Валерия Ильинична.

Да не воют волки над ее могилкой, а кричат пусть девственные she–коты.

Лысый псих

У актера Девотченко был моноспектакль, в котором он читал тексты из моей книги «Дневник неудачника» вместе со стихами Бахыта Кенжеева.

Я знал актера Девотченко, его лысая голова была мною замечена еще на Маршах несогласных в 2006‑м и 2007‑м годах. Мы (то есть партия «Другая Россия», нацболы) были в союзе с либералами, поэтому я наплевательски относился к тому, что он читает мои тексты в своем моноспектакле. Ну, читает, и на здоровье.

Однажды я все же пошел на его спектакль, ну, с охранниками, как полагается.

Я нашел, что стихи Бахыта Кенжеева, ностальгические и одновременно самоуничижительные, о советском прошлом, совсем никакого, ну никаковошенького не имеют отношения к моим текстам восставшего человека из Нью — Йорка. Я еще подумал, что у него нет слуха и вкуса, хотел ему сказать об этом, он подходил в фойе, но не стал. Читает, да и черт с ним!

В декабре 2011‑го либералы меня предали, увели людей с площади Революции, прогуляли, расслабили, обескровили, предали протест. Я был зол, но не до такой же степени, чтобы уйти из песочницы, прихватив все мои игрушки, даже мелкие.

Когда он был найден в начале ноября 2014 года, Девотченко был найден мертвым в съемной квартире в Москве, и мы увидели в Интернете и в телевизоре совершенно невменяемые кадры полуголого актера, пропутешествовавшего в магазин за водкой и обратно, я сделал вывод: какой же он конченый псих, да еще и запойный. Чтоб до такого состояния допиться, нужно было планомерно и настойчиво терять разум год за годом.

Тут я поинтересовался его жизнью. Выяснилось, что он всегда был психом. В театрах он не удерживался, поработает и уйдет в другой. Руководители театров, выступая по случаю его смерти здесь и там в СМИ, его жалели, не говорили, что он был запойный и невыносимый, и буйный, по–видимому.