Книга Мирдада (СИ)

У человека с Ностальгией в сердце нет Времени, нет колеса. И в мире, спешащем, вечно занятом делами, страдающем от времени нехватки, лишь у него нет дела, и никуда он не спешит. Среди народов разных, одетых в многоцветные одежды, на разных говорящих языках, с обычаями разными, себя он видит голым, немым и неуклюжим. И не умеет с ними он смеяться, и слёзы их делить не может. Они же получают наслажденье, едят и пьют вокруг него. Но он не ест, не пьёт, ведь вкус ярчайший будет ему пресным.

И все вокруг встречаются друг с другом иль поисками заняты друзей, а он один, как перст, бредёт по жизни, один он спит, один мечтает, один он видит сны. И все вокруг - мудры и знают тайны, а он один - неискушён и глуп. У всех есть место на Земле родное, и каждый прославляет свой очаг, а у него нет места, о котором он мог бы песни петь и о котором сказать бы мог, то - Родина моя. Ведь взгляд его сердечный на брег другой направлен.

Сомнамбулой он кажется в том мире, который будто бодрствует. Он - увлечён виденьем, которое никто из тех, кто рядом, не может ни увидеть, ни сердцем ощутить. Они к нему относятся с презреньем, плечами жмут, и тычут они в него, смеясь. Но если их бог, тот Бык, огнём вокруг палящий, на сцену вдруг опустится с небес, тогда все те, что прежде так надменно плечами пожимали, покорно на колени упадут, а он, чужак им, над ними воспарит на крыльях Веры и к берегу другому улетит, к подножию вершины.

Пустынны и унылы - земли те, которые лежат под ним. Но крылья, несущие его, - сильны и быстры, и не дадут упасть ему.

И встретит гора его угрюмо, у ног своих. Но сердце - исполнено Верой, оно - неукротимо, и в путь зовёт его.

Усеяна камнями, извилиста, почти неразличима тропа, что вверх ведёт. Но руки Веры его - тверды, и быстры - его ноги, и взгляд - остёр, и потому он взбирается ввысь.

В пути встречает он мужчин и женщин, желающих идти дорогой ровной. То - женщины, мужчины, кто отводит для Малой Ностальгии место в сердце, достичь они вершины светлой жаждут, но проводник их - слеп и хром. Ведёт их вера, но основана та вера на том лишь, что их глаз способен видеть, а ухо слышать, чувствовать рука и нос вдыхать. Одни едва достанут до лодыжки, другие до колен горы дойдут, вскарабкаться до бёдер смогут третьи, и кто-то к талии с трудом взберётся. Но все они свершают восхождение без Веры, и все, рано или поздно, соскальзывают вниз, и даже мельком не кинут взгляд на светлую вершину.

И разве может глаз увидеть всё, что можно видеть, разве может ухо услышать всё, что только можно слышать? И разве руки ощущают всё, что можно ощущать? А вкус и запах? И только если Веру, Что родило Божественное Воображенье, в помощь они зовут, тогда чувства их полны, увидят и услышат, и запахи, и вкусы ощутят, и станут тогда чувства лестницей к вершине.