Книга мучеников

он предстал пред алтарем, чтобы быть судимым самому”.

Боннер вышел вперед со своей напыщенной речью, начиная каждое предложение

словами “этот человек”, пока, в конце концов, епископ Сирлби не дернул его за рукав, чтобы тот остановился, и позже за обедом сказал ему, что он нарушил свое обещание ему, так как искренне просил его обращаться к архиепископу с почтением.

Речь Боннера закончилась, они начали процесс по разжалованию архиепископа

Кранмера. Вначале пытались забрать у Кранмера его епископский посох, который он

крепко держал и отказывался отдать. Копируя Мартина Лютера, Кранмер вытащил

письменное обращение из своего левого рукава, дал его им и сказал: “Я подаю апелляцию

следующему всемирному Собору”. В ответ Сирлви, епископ Аила, сказал ему: “Мой

господин, мы проводим процесс против тебя”.

Затем они накинули на него поношенные одежды, которые представляли одежду

архиепископа, а после этого содрали с него эти одежды и его собственную мантию и

одели на него поношенную и разорванную мантию прихожанина. Цирюльник затем

состри! волосы на его голове, и Боннер грубо своими ногтями расцарапал его голову в том

месте, где Кранмер был помазан елеем. В конце они одели ему на голову шапку

горожанина и передали его в руки мирских властей. Все это Кранмер вынес молча и

неподвижно. Когда они закончили, его вернули в темницу.

В течение последних трех лет пребывания доктора Крамера в заключении по

отношению к нему допускалась крайняя жестокость, потому что, будучи архиепископом, он заимел множество врагов-папистов, но суровое обращение способствовало лишь еще

большему его убеждению в своих взглядах. Поэтому его враги теперь избрали другой

курс и перевели его из темницы в дом настоятеля церкви Христа, где к нему относились с

потворством и потаканием. Это отношение настолько отличалось от его положения в

заключении, что он отбросил всяческую осторожность. Возможно, из-за того, что он

обладал открытым, великодушным характером, его гораздо легче было соблазнить

добрым отношением, что не могли сделать цепи и пытки. Как часто сатана, когда видит, что один из его планов провалился, готовит другой, более искусный, и что может быть

более соблазнительным, чем улыбки и дружественное отношение после стольких лет

ненависти и обвинений?

Так произошло и с Кранмером. Его враги пообещали ему его прежнюю славу и

положение, благорасположение королевы, если он только лишь отречется, и все это было

предложено перед угрозой казни через сожжение. Кранмер начал размышлять, что он мог

бы иметь не только жизнь, но и восстановиться в своем былом положении архиепископа, а

также о том, что нет ничего в этом королевстве, что королева не могла бы с легкостью

дать ему, были бы это богатства или титулы. Но если он откажется, у него не будет ни

здоровья, ни прощения, потому как королева решила, что либо Кранмер будет католиком, либо Кранмера не будет вообще.

Чтобы его выбор измены был менее болезненным, его искусители вначале

предложили ему документ, в котором стандартными терминами описывались совсем

незначительные вещи, поэтому Кранмер добровольно подписал его. После первого шага

второй оказался еще легче, поэтому, когда ему дали подписать еще пять следующих

документов, каждый из которых подробно объяснял изложенное в предыдущем, он

подписал каждый из них, и с каждым разом ему становилось все легче и легче

подписывать. В конце концов, когда они положили пред ним документ об отречении, то

есть то, чего они действительно добивались от него, он, благодаря своей

новоприобретенной привычке подписывать, подписал и его. Вот он: “Я, Томас Кранмер, в пропилом архиепископ Кантерберский, отрекаюсь, ненавижу и

питаю отвращение ко всем ересям и ошибкам Лютера и Цвингли и ко всем другим

учениям, которые противоречат здравым и истинным доктринам. И я верю всем своим

сердцем и исповедую моими устами, что есть только одна святая католическая церковь, без которой нет спасения. Следовательно, я признаю епископа Рима верховным главой

всей земли, которого я также признаю главным епископом, папой и наместником

Христа, которому все христиане должны подчиняться.

Что касается причастия, я верю и прославляю в причастии алтаря тело и кровь

Христа, которое истинно представлено в форме хлеба и вина; хлеба, который благодаря

могущественной силе Бога превратился в тело Спасителя нашего Иисуса Христа, и вина, превратившегося в Его кровь. Я верю также и в другие шесть таинств (подобных

этому) и поддерживаю так же, как и всемирная Церковь, верю суду и определениям

церкви римской.

Также я верю в существование чистилища, где отошедшие души претерпевают

наказание в течение определенного времени, о которых церковь благочестиво и

благотворно возносит молитвы, а также славу святым, и молюсь им.

В завершение я открыто заявляю, что я не верю ничему иному, что отличается от

учения и понимания католической церкви и церкви римской. Я сожалею о том, что я

когда-то понимал или учил иному. Я умоляю всемогущего Бога, чтобы Он по Своей

милости снизошел и простил меня за все огорчение, принесенное мной Ему и Его церкви, а