Книга нераскрытых дел

– У вас тоже не слишком хорошо получается с мужчинами, – резюмировала Бет, нисколько не заботясь о моих чувствах. – Вы достаточно привлекательны, но я готова поспорить, что у вас нет бойфренда. – Она задумчиво смотрела на меня. – Ваши родственники пытаются вас с кем-нибудь познакомить? Не сомневаюсь. А из-за того, что с вами случилось в детстве, вы пребываете в раздрае и не решаетесь согласиться.

Удары сердца гулко отдавались в ушах. Откуда она знает? Почему, в отличие от других, она меня понимает?

– На самом деле меня интересует только один мужчина, но мы с ним никогда не встречались.

Бет удивленно вскинула бровь. Тема ее родителей была забыта.

– Я заинтригована. Расскажите.

По какой-то причине я не стала сопротивляться. Рассказала ей о Майкле и о наших странных отношениях.

Бет была вся внимание, будто это интересовало ее больше всего на свете. Бог знает почему. Но она, прищурившись, смотрела на меня, не упуская ни единого слова. Как и во время моего прошлого признания Бет, это ощущалось как бесцеремонность и в то же время освобождение.

– Ваша проблема – дисбаланс власти, – сказала она, когда я умолкла.

– Что это значит?

– Этот мужчина знает о вас все, а вы о нем – ничего. Он знает, где вы живете, где работаете, знает, что вы одиноки. Он не говорил, женат ли он?

– Говорит, что разведен.

– Что может быть ложью. – Бет помолчала. – Если он бывший коп, то может знать, что с вами случилось в детстве. Или без труда выяснить.

– Я ему ничего не рассказывала.

Бет пожала плечами:

– С другой стороны, о нем вы знаете только с его слов. Вам приходится верить в то, что он говорит, поскольку никакой другой информации у вас нет. Это называется дисбаланс власти, и вы это понимаете.

Я покачала головой:

– Меня не интересует личная жизнь Майкла. У нас чисто профессиональные отношения.

– Если не считать того факта, что вы не прочь затащить его в постель.

– Бет, я ему плачу́.

– Очевидно, за эту работу вы ему платить не станете, – сказала она. – Она будет на добровольной основе.

Я в ужасе сообразила, что телефон продолжает писать наш разговор. И, протянув руку, выключила запись.

Бет наблюдала за мной.

– Вероятно, вы не желаете говорить о сексе.

– Я бы предпочла обсуждать вашу сексуальную жизнь, – парировала я.

– До этой части интервью мы еще не дошли, – невозмутимо ответила она. – Может, позже. А пока мы говорим о вас.

– Я бы предпочла без этого обойтись.

Бет посмотрела на меня. Ее глаза буквально гипнотизировали – большие, глубокие, в которых легко утонуть. Даже теперь. Должно быть, когда ей было двадцать три, сопротивляться этому взгляду было невозможно.

– Для протокола: думаю, этот детектив – именно тот человек, за кого себя выдает, – сказала она. – Вероятно, он даже симпатичный. И действительно неженатый. Но вы никогда этого не узнаете, если позволите ему оставаться загадкой, потому что так комфортнее. Вот вам мой совет. – Она пожала плечами. – Выбор за вами. Действуйте.

Только несколько часов спустя, в конце рабочего дня, когда биск из омара давно был съеден, счет оплачен, а я сидела за стойкой регистратуры, мне из нашего с Бет обеда стали ясны четыре вещи.

Во-первых, она действительно пришла выяснить, что я узнала у детектива Блэка. Потому что я ей не позвонила. Значит, у нее есть по крайней мере одно слабое место.

Во-вторых, она сказала, что ее мать всю жизнь стыдилась. Чего?

В-третьих, она ловко увела разговор от своего детства, а затем заставила выключить запись, смутив меня.

И в-четвертых, когда я упомянула о возможной душевной болезни Марианы, Бет рассвирепела. От ее застывшего лица и мертвого голоса мне стало не по себе. Бет не удивилась предположению о безумии матери, не стала ничего отрицать. Ее охватила холодная ярость.

А в подобной ярости она страшна.

Я на правильном пути – ответы где-то рядом. Осталось выяснить, где именно.

Глава 19

Октябрь 2017

ШЕЙ

Моя сестра была помощником-референтом главы банка, в банке она и познакомилась с мужем, сотрудником юридического отдела. Они с Уиллом жили в одном из новых малоэтажных многоквартирных домов в центре города, недалеко от набережной, в районе, построенном для состоятельных людей вроде них. Когда я явилась на ужин, Эстер открыла дверь в льняных брюках и блузке, стоимость которых равнялась месячному заработку нашего отца. Я пришла в темных джинсах, черной футболке, кедах и растянутой черной толстовке с капюшоном. Выглядела я так, словно только что шаталась по их району, заглядывая в окна, но Эстер ничего не сказала.

Мы с Эстер были такие разные, несмотря на одинаковые черные волосы и темные глаза. У Эстер была модная стрижка каскадом, короткая, до подбородка, она очень ей шла. Я волосы не стригла, а стягивала резинкой в хвост. По идее, мы должны были как минимум недолюбливать, как максимум – ненавидеть друг друга, но у нас никогда не возникало этого чувства. Слишком много нам пришлось пережить вместе.

Уилл обнял меня. От него пахло лосьоном после бритья и мужским дезодорантом – ароматы, которые я успела забыть.

– Я так тебе рад, – сказал он.