Книга Ночи

«Не оглядывайся».

Мгновение, показавшееся вечностью, Чарли не произносила ни слова. Не то чтобы эта мысль не приходила ей в голову, но ей было трудно поверить в подобное.

– В библиотеке, – выдохнула она.

– Полагаю, ты предпочла бы быть спасенной Реми, – мягко произнес он, – а не Редом.

Чарли никак не отреагировала на это замечание. В самом деле, она, глупышка, жаждала романтической истории, которую гадалка могла бы поведать, читая сплетение линий на ее ладони. Судьбоносная любовь, зародившаяся еще в детстве. Это чувство для семейства Холл сродни религии, и Чарли оно было передано, когда та была слишком мала, чтобы защитить себя от подобной веры.

– Даже тогда ты уже был мраком?

Ред кивнул, позволяя ей сменить тему разговора.

– И убивал людей по приказу Солта, – жестко добавила она.

– Да, – подтвердил он.

Чарли пришлось напомнить им обоим, что она не дура, которая станет доверять Реду только потому, что в прошлом у них случилось знакомство при весьма странных обстоятельствах.

– Скажи мне вот что: способ убийства Адама был каким-то особенным? То, как ты вскрыл его грудную клетку, будто индейку готовить собирался, и расписал стены его кровью? Или ты всех так убивал?

Ред подошел ближе к решетке.

– Что за Адам?

– Ты не можешь не помнить парня, которого прикончил прямо на моем диване. Очень грубым способом.

Мрак уставился на нее с неподдельным ужасом.

– Я бы никогда так с тобой не поступил. Никогда.

Чарли было ненавистно его сходство с Винсом и то, как сильно было собственное желание поверить ему.

– Хорошо, тогда расскажи мне о других людях, которых ты не убивал.

– А ты умна, – заметил Ред с ехидной усмешкой. – Но я не привык ничего объяснять. Раньше мне нечасто доводилось разговаривать, и, боюсь, у меня не очень хорошо получается.

– И все же попробуй, – стояла на своем Чарли.

– Тебе не следовало сюда возвращаться. – Он казался грустным и усталым. Чарли не знала, оттого ли, что он притворяется, или плоть в самом деле давала слабину. – Ты должна была уйти и никогда не возвращаться, как я и велел тебе той ночью.

– Как, по-твоему, мне нужно было поступить? Схватить сестру и мать и сбежать из города, поджав хвост? Позволить Солту победить и продолжать делать с Винсом все, что захочет?

– Именно, – воскликнул Ред с куда большим жаром, чем она ожидала. – Он способен сам со всем справиться.

– Он не должен этого делать, – возразила Чарли.

– Он тебя бросил, – напомнил Ред.

– И тебя тоже, не так ли? – тут же парировала она. – Должно быть, тебя бесит, что он создал тебя, а потом оставил, как змея старую кожу. Как нечто ненужное.

Ред посмотрел на нее глазами Винса, в которых сверкали искорки.

– Ну, а как иначе? Я же порожден его гневом.

– Не знаю, – сказала Чарли, стараясь не дать сбить себя с толку. – Я вообще ничего о тебе не знаю.

Мрак отвернулся от нее, веселье его погасло.

– Я всегда был той его частью, которая заботилась обо всем, когда сам он был не в состоянии справиться. Мне было дано все, что доставляло ему неудобства – желание причинять боль, ужас перед тем, что Солт заставлял нас делать, способность понимать, что чувствуют другие люди, когда происходит что-то плохое. Меня сделали сильным, чтобы Реми не пришлось быть таковым. Так что да, я был зол, когда он ушел, но я любил его, невзирая на все его поступки – и на то, как он заставлял поступать меня.

Чарли зябко передернула плечами, а Ред продолжил:

– Когда я выполнял задания его деда, Реми хотел абстрагироваться от происходящего, поэтому я попросил его попробовать освобождать меня, спускать с поводка. Мы тогда ничего не понимали в мраках, но очень радовались, что наша задумка сработала. Каждый раз, когда я возвращался к нему, я был сильнее, чем прежде. И мог дольше сохранять форму. От Солта мы это скрывали, – добавил он. – Знала только Аделина, но она хранила наш секрет.

– Потому что они с Винсом были близки? – предположила Чарли.

Ред опустил ресницы, посмотрев вниз и в сторону.

– Когда-то все мы трое были близки. Слишком близки, возможно. У нас не было никого, кроме друг друга.

Чарли вдруг вспомнился обрывок разговора, услышанного той далекой ночью: «Ты ему не нравишься, – сказал мальчик, а девочка возразила: – Неправда! Мы с ним играем в игры, в которые он никогда не стал бы играть с тобой».

В словах мрака заключался некий зловещий смысл, сути которого Чарли, однако, не сумела уловить – и малодушно не решилась уточнять.

Заглянув в комнату с мониторами, она увидела, что уже началась торжественная часть – произнесение речей. Значит, времени у нее в обрез.

– Где Винс? – спросила Чарли.

Ред уставился на нее бледными глазами Винса, и она почувствовала, как волосы на затылке встали дыбом. Снова нахлынуло зудящее ощущение неправильности происходящего, еще сильнее, чем прежде.

– Я знаю этот дом, – сказал Ред, – и мог бы помочь тебе выбраться так, чтобы никто не узнал, что ты вообще здесь была.