Книга Ночи

Рэнд, похоже, тоже не вполне представлял, что с ней делать. Когда он завербовал ее, ей было всего двенадцать лет, но выглядела она старше своего возраста. А в выпускном классе из-за округлых изгибов тела и вовсе могла сойти за взрослую женщину.

Нисколько не помогало и то, что Чарли научилась виртуозно справляться со всякого рода преступными делишками. Стоило ей подойти к дому, как тут же находила незапертое окно или дверь. И в карманных кражах поднаторела настолько, что даже Рэнд не подпускал ее близко к себе. А уж если Чарли притворялась кем-то, то не поверить ей было просто невозможно.

Изначально Рэнду была по душе идея передать свои знания ребенку, который и сам не лишен природного таланта, но он и в мыслях не допускал, чтобы ученица превзошла учителя. И тем более сделалась его соперницей.

– Ты и я – мы из одного теста, – напоминал он ей снова и снова, на случай, если она вдруг забудет. – Мы притворяемся, чтобы понравиться другим людям. Но, узнай они нас поближе, их отношение бы разом изменилось. Вот почему мы должны держаться вместе.

Иногда, если Чарли удавалось выполнить работу особенно хорошо, Рэнд раздражался и становился язвительным. Он снисходительно называл ее «маленькой мисс Шарлатанкой», припоминал каждую совершенную ошибку и давал меньшую долю выручки, чем она заслуживала.

Хоть растущее мастерство Чарли и расстраивало Рэнда, ему, тем не менее, нравилось иметь кого-то, кому он мог пожаловаться, похвастаться или пуститься в долгие разглагольствования. Из-за характера своей деятельности преступникам надлежало вести себя очень сдержанно и осмотрительно, но Рэнд по натуре не был осторожным человеком.

Временами с ним бывало весело. Однажды он взял Чарли с собой в «Лосиный домик» в Чикопи на попойку старых мошенников и позволил ей сидеть с ними, потягивая подгоревший кофе со сливками, в то время как они потчевали ее своими байками. Она свела знакомство со скупщиками краденого и фальшивомонетчиками. Переняла искусство крапления карт у Вилли Лида, который рассказал ей о Летиции, своей покойной жене и, по его словам, величайшей налетчице на винные магазины.

– А скончалась она от рака гортани, – печально добавлял он. – И копы тут совершенно ни при чем.

Именно в «Лосином домике» Чарли в четырнадцать лет начала постигать премудрости работы бармена. Никто другой не хотел утруждаться, вот она и взялась разливать выпивку по стопкам и смешивать коктейли в соответствии с весьма своеобразными инструкциями.

– Возьми бутылку вермута и влей ее содержимое в джин, – говаривал, бывало, Бенни. – Вот и получишь самый что ни на есть правильный мартини. – Он был охотником за богатыми вдовами и всегда хорошо выглядел, хотя от него частенько попахивало спиртным.

С ним категорически не соглашался Вилли, крича, что вермута в напитке должно быть всего на четверть и что Бенни горький пьяница, утопивший на дне стакана свой хороший вкус, – если таковой у него вообще когда-либо был.

– Ну и пусть я пьяница! – вопил в ответ Бенни. – Кому, как не пьянице, доверять в подобных вопросах?

Чарли эти ребята нравились. Они гоготали до слез, слушая рассказ о том, как ее бабушка застрелила из дробовика своего отдыхавшего в кресле мужа – дедушку Чарли. Вилли даже пообещал отвезти Чарли в Северную центральную исправительную тюрьму в Гарднере, чтобы та могла навестить эту выдающуюся женщину, но так этого и не сделал.

Общаясь с ними, Чарли чувствовала, что с ней, возможно, все в порядке. Не важно, что она так и не сумела освоиться в школе или что ее тело постоянно менялось. И пусть родители ее лучшей подруги, едва увидев ее, тут же заклеймили ходячей неприятностью, а вскоре и сама Лора, с которой они дружили с восьми лет, начала вести себя странно.

Наконец Чарли оставила всякую надежду, что родная мать задастся вопросом, куда и зачем Рэнд постоянно увозит ее дочь. Для себя Чарли решила, что все те люди, которые осуждали ее или не обращали на нее внимания, на самом деле всего лишь жертвы мошенничества – так называемые «простофили». Хорошо смеется тот, кто смеется последним. И это однозначно будет она.

– В нашем деле бери пример с акулы, – негромко напутствовал Бенни, чьи волосы, как всегда, были гладко зачесаны назад. – Сначала принюхайся, где пахнет кровью. Стисни зубы и жди. И продолжай плавать, несмотря ни на что.

Чарли воспользовалась этим советом – а также и деньгами, полученными от Рэнда за последнее совместное дело, и набила себе татуировку. Она уже давно о ней мечтала и заодно хотела проверить, сумеет ли обмануть мастера в тату-салоне и убедить сделать ей наколку, хотя до достижения восемнадцатилетнего возраста ей еще целых три года.

Чтобы достичь желаемого, пришлось украсть печать у нотариуса и изрядно приврать, но татуировкой все же обзавелась. На внутренней стороне руки – которая до сих пор отзывалась болью при ходьбе – у нее появилось слово «безбоязненная», выполненное витиеватыми печатными буквами. Правда, татуировщик разместил их так, что казалось, будто написано «без боязни» – своеобразный мотивирующий лозунг.