Книга о хорошей речи

В русском языке немало таких слов, которые непосредственно не связаны с официально-деловым стилем, но остаются книжными и поэтому неуместны в беседе с малышами. Книжная окраска этой лексики ощутима при сопоставлении со стилистически нейтральной. Сравните, например, синонимы: сообщить — сказать, приобрести — купить, питаться — есть, безнадзорный — заброшенный, равноценный — одинаковый, выйти из строя — сломаться, испортиться, зеленые насаждения — деревья и кусты.

Плохо, если нашу сухую, казенную речь воспринимают и дети. Успокаивая мать, встревоженную тем, что ребенок один пришел домой из сада, сын говорит:

— Ты не волнуйся, я этот вопрос отрегулировал.

Рассматривая картинки в книжке, мальчик объясняет:

— Это заведующий всей страной Карабас, а это его подчиненные.

Увидев в деревне впервые живых кур, девочка с восторгом воскликнула:

— Смотрите: натуральная курица бежит!

Вот вам результаты нашего влияния…

Правда, дети обычно чувствуют стилистическую окраску слова и не употребляют лексику, не соответствующую стилю речи (если, конечно, мы их этому не научим).

Строгая мама делает замечание сыну в автобусе:

— Ты не умеешь вести себя в общественном транспорте.

Чувствительный дядя, как вспоминал К.И. Чуковский, пожалев обиженную девочку, ласково наклонился к ней и спросил:

— По какому вопросу плачешь?

Конечно, нельзя мириться с тем, что бюрократический, суконный язык вытесняет живое слово из нашей речи. Не случайно распространение «канцелярита» (как его когда-то назвал Чуковский) тревожит писателей и стилистов.

Используйте экспрессивный синтаксис!

Одно умение находить «свои», выразительные и эмоциональные слова еще не сделает вашу речь живой, если вы не владеете секретами экспрессивного синтаксиса. Ведь слова надо уметь расставить, выстроить из них такие предложения, которые позволяли бы использовать разнообразные интонации, выделить какие-то части высказывания восклицаниями, подчеркнуть логическими ударениями, наконец, умело расставить паузы… На письме для этого служат знаки препинания, а в устной речи — эмфатическая интонация (от греч. эмфазис — указание, выразительность). Однако и то и другое определяется синтаксическими особенностями высказывания. Ведь синтаксис обладает огромными выразительными возможностями. Коснемся некоторых приемов «поэтического синтаксиса», как часто называют эмоциональные построения ораторской и лирической речи, отличающиеся взволнованной интонацией.

Напряженность и выразительность речи усиливают риторические фигуры. Это прежде всего риторические восклицания: Пышный! Ему нет равной реки в мире! (о Днепре) (Н. Гоголь); Тройка! Птица-тройка! (Н. Гоголь). К ним близки и риторические вопросы, которые представляют собой вопросительные предложения, не требующие ответа:

Куда ты скачешь, гордый конь,
И где опустишь ты копыта?

(А. Пушкин)

Риторические вопросы ставятся не для того, чтобы получить на них ответ, а чтобы привлечь внимание к тому или иному предмету, явлению. Вспомним цепочку таких вопросов в стихотворении М. Лермонтова «Смерть поэта»:

Зачем вступил он в этот свет, завистливый и душный
Для сердца вольного и пламенных страстей?
Зачем он руку дал клеветникам ничтожным,
Зачем поверил он словам и ласкам ложным,
Он, с юных лет постигнувший людей?

В этих строчках использован и другой стилистический прием — параллелизм, то есть одинаковое синтаксическое построение соседних предложений, что придает речи особую гармоничность. Не случайно и повторение слова зачем в начале каждого простого предложения в этой конструкции: е д и н ο н а ч а т и е (или анафора) также подчеркивает упорядоченность построения высказывания. В параллельных синтаксических конструкциях используется и концовка (или эпифора) — повторение последних слов предложения, каких-то его частей: Милый друг, в этом тихом доме лихорадка бьет меня. Не найти мне места в тихом доме возле мирного огня (А. Блок).