У упомянутого секретаря Гана есть превосходная картина Кетеля, представляющая семь добродетелей. Сверх того, он написал для него аллегорическое изображение поговорки «Сильная похоть не знает покоя». Она выражена так: человеку, шагающему к бездонному колодцу, страсть ослепляет глаза. Позади него растет целебная трава — табак, символизирующий жизнь души, под корнем которого лежит новорожденное дитя. Впереди него — ядовитая трава лютик едкий, с мертвой головой под корнем, обозначающей смерть души. Это есть временное благо, к которому человек стремится и ради которого он пренебрегает будущим спасением. Улыбающееся счастье, неся на своих крыльях бога изобилия, сеет на своем пути все, что чувственный человек может желать; но ненасытная Страсть, стоящая одной ногой на ночной бабочке, никогда не бывает удовлетворена. Для пояснения Кетель написал следующие стихи:
В подтверждение этого он показывает в отдалении казни преисподней, какие известны в древней мифологии, а именно: Тантала, Сизифа, Иксиона, Тития и Данаид. Там же находится еще другая нравственная аллегория Кетеля, о которой стихи гласят следующее:
Так как я сообщаю о многих аллегорических произведениях Кетеля, то не могу умолчать о «Зеркале добродетели», которое награвировал Ян Санредам. Эта остроумная аллегория бичует неблагодарность дурного человека, который, получив Солнце, расплачивается за эту милость оскорблениями, между тем как Признательность, получив Луну, постоянно держит это в памяти и выказывает благодарность. Композиция заключает в себе много еще весьма значительных добавлений, как это можно видеть по гравюре. Для объяснения приложены следующие стихи:
Кетель, возбуждаемый разнообразными склонностями, казалось, совсем не давал отдыха своему изобретательному и плодотворному уму, постоянно упражняясь, ради удовлетворения внутреннего влечения, в различных отраслях живописи и вне ее. Сначала, в 1595 году, у него явилось желание лепить из глины, и он сделал из куска глины маленькую группу, состоявшую из четырех мужских нагих фигур, из которых одна была представлена связанной по рукам и ногам. Здесь, кажется, подразумевается гость, пришедший на пир не в брачной одежде и брошенный во тьму кромешную, ибо видно, что остальные хотели бросить его подальше от себя. Эти четыре фигуры, лишенные всякой резкости и замечательные по движениям, можно видеть в его мастерской, где они приводят всех знатоков и даже самых лучших скульпторов в большое восхищение. С тех пор он, по примеру итальянцев, стал заниматься лепкой фигур из воска как пособием для рисования и писания картин. В следующем году он принялся писать портреты, которые очень ему удавались, о чем можно судить по вышеупомянутым произведениям, а также и по тем, которые он пишет теперь.