Книга о красивой жизни. Небольшая советская энциклопедия

Пить вино надо по Хайяму — Липец на правах Старшего Брата начинает меня учить жить и пить. Он вдохновенно делает это уже около сорока лет. Надо знать, когда, где, с кем и сколько пить. И всегда двигаться по шкале градусов, сахара и цвета строго вверх. Мы еще со времен варягов привыкли к холодным закускам — и тем отличаемся от средиземноморских европейцев. Нам есть, что завещать нашим внукам в национальной культуре винопития!

Я вновь стал часто бывать здесь один и с друзьями — мне мое винное воспитание позволяет пить по-любому: и в горько-сладостном одиночестве, и в бесшабашном обществе, и проникновенной парой, только не строем. Не люблю пить в строю — социалистическом ли, армейском ли. Шпицрутенами попахивает.

Вот в зал зашли два рабочих. Заказали по 50 г «Карелии», дорогущей, — дрянь они, аристократы, пить разучились и теперь неспешно лечатся целебной водкой.

А эта солидная пара — очевидные завсегдатаи. Они чопорно и церемонно раскланиваются перед стойкой, старые знакомые, долго, со смаком, выбирают, чем бы побаловать себя сегодня, а потом с еще большим смаком распивают по бокалу прекрасного муската «Мысхако».

А вот эта стайка — не просто завсегдатаи, а личные друзья. Они ничего не выбирают и не заказывают: им приносят то, что они пьют всегда и неизменно. Сын одной из дам получает стакан самого натурального — натуральней не бывает — брусничного сока, приготовленного томскими таежными чародеями. Тут детям есть что выпить такого, чего нет нигде в Москве.

Я познакомился с работницами зала, двумя симпатичными барышнями Светланой и Еленой. Елена Евгеньевна Рашина когда-то была бухгалтером. Теперь — барменша. Хорошо разбирается в винах и даже умеет угадывать, что именно этому посетителю сейчас надо. Во всяком случае, мои винные мысли она читает легко. Главное в ее профессии, по ее же убеждению, — человеческое общение. Тут и впрямь общение — основное содержание существования человека. Не с другими, так с самим собой. Без суеты и на пределе откровенности.

Побывал на лекции Василия Владимировича Коровина. Он был когда-то военным, но страсть к винам и виноделию сделала его дегустационным профессионалом. Он защитил диссертацию и теперь кандидат сельхознаук, хорошо знаком и с винными технологиями, и с кудесниками виноделия. Читает он прекрасно — не только со знанием дела, но и с глубоким уважением к своим слушателям. Обычно профессионалы невольно позволяют себе пренебрежительный тон с дилетантами и любителями. Здесь все на равных и по-честному. На его лекциях идет почтительное шуршание конспектов — дегустационная публика академична, интеллигентна и склонна к самообразованию. Как и много десятилетий тому назад.

Его жена Ирина Викторовна — директор дегустационного зала, хрупкая и изящная миловидная женщина, по профессии — товаровед продовольственных товаров. Работают тут все с энтузиазмом, заряжаясь им от Василия и Ирины. Кроме того, она обходительна, предупредительна и, если потребуется, в лепешку расшибется, чтобы все было хорошо и даже по высшему разряду. Вместе с тем в своих коммерческих соображениях она убедительна и тверда. В 1998 году Коровин создал свой «Флайрек», арендовал у дирекции ВВЦ этот подвал и возродил традицию дегустационного зала. Позже к нему присоединилась Ирина. Недавно их союз стал семейным. Хотя все здесь и не так, как было когда-то, но все по-добростарому.

Теперь к познавательным дегустациям прежних времен добавились тет-а-тет дегустации воспоминаний и признаний, дегустации как интеллектуальные развлечения, дегустации коммуникаций в узком кругу своих ближних.

Начинал Коровин тяжело — сам мотался по заводам страны и бывшего СССР, закупал вина, вел переговоры, восстанавливал утерянные и создавал новые связи. Теперь, изучив рынок, их предприятие в основном делает оптовые закупки на двух-трех винных складах, которым можно доверять.

Ценовая политика здесь строится на том, чтобы держать планку высоко: этого требует и сама обстановка, и сервис, и бесплатность дегустационных лекций. Контингент посетителей, как и ассортимент вин, водок и коньяков, — изысканный, устойчивый, без излишних колебаний и обновлений. Заметны не только старожилы, но и дети старожилов — жизнь возвращается. Частенько заглядывают иностранцы и набрасываются на вина: у них вина такого качества стоят не сотни рублей, а сотни долларов и евро.

Моя беседа с Ириной прерывается маленькими глотками — то вежливо холодного сухого хереса, то мягкого тепла редкостного и очаровательного токайского «Жемчужина России» (несуществующего более Темрюкского винсовхоза «Победа»), то простенького, но изящного «Ркацители». Мы мечтаем.