Книга о музыке

В Германии, где я в основном работаю, есть стандартная практика: оркестры должны получить ноты за 4–6 недель до премьеры, чтобы у них было время разобраться. Гуманистически настроенные оркестры делают первую репетицию без композитора, а уж потом зовут его на вторую — они не хотят, чтобы композитор рвал на себе волосы из-за того, что он написал не то. Это тяжелое ощущение, когда ты приходишь на первую репетицию и думаешь: что это? Как?! Ведь даже самое чудесное сочинение должно быть совсем просто и эффектно написано, чтобы хорошо звучать уже на первой репетиции. Обычно все равно приходится сначала продираться сквозь разные технические детали. А начиная со второй репетиции — да, композитор может немного подрихтовывать текст, править кое-какие нюансы.

Все это — лишь малая часть композиторской премудрости. Есть еще как минимум одно общее место профессии — это решение о том, что, собственно, является делом музыки: перевод в звуки некоего вербального или пластического смысла, отражение духа эпохи или организации пространства-времени. Как говорит Владимир Мартынов, «есть программная музыка, „Шехерезада“ Римского-Корсакова или „Картинки с выставки“ Мусоргского, но это скорее исключения, потому что не дело музыки изображать пение птиц или журчание воды. Она все-таки занимается гораздо более фундаментальными вещами, изображение — это побочный эффект».

В сущности, что является или не является делом музыки, каждый композитор решает сам, исходя из собственных представлений о прекрасном. Можно ли этому научить? По-видимому, нет — можно лишь задать нужный вектор. Кто-то полагает, что композитор в музыке должен уметь описать свое время, а кто-то учит через музыку рассказывать истории.

Правда, для Сергея Невского музыка не исчерпывается способностью отражать современность или напоминать о прошлых событиях, а значит, композиторские возможности разнообразнее:

Меняется представление о партитуре, меняется представление о музыке. Есть партитуры, предполагающие взаимодействие с живой электроникой; есть партитуры, которые предполагают плэйбэк (то есть проигрывание заранее записанных звуковых отрывков), есть партитуры, которые предполагают видео. Сейчас многие композиторы сочиняют не только ноты и звуки, но продумывают и видеоряд, и сценическое действие. Например, в моей недавней пьесе для пяти голосов компьютер координирует звук и видео. Используется сложный процесс, который называется морфинг — аудио и видео (трансформация одного объекта в другой). Морфинг — это синтез звуков: я описал временные границы синтеза, сделал схему из девяти файлов, указал, где должен происходить морфинг. Все идет к тому, что таких мультимедийных произведений будет появляться все больше и больше.

Чем дальше, тем яснее: само понятие и ощущение музыки меняется все время, причем примерно с той же стремительной скоростью, с какой оно менялось в прошлые века. Но композиторское дело — сочинять, талант — в способности придать новый смысл и новое качество времени и пространству, придумать музыку — и написать ее.

Профессия: исполнитель, или Бешеный принтер (он же рупор)