Книга о музыке

Вход в эти измерения может быть разным, музыка разной, люди же разные. Я считаю, что демократизация музыки, появление больших концертов и фестивалей, электронной музыки — это важно, даже если эта музыка кажется менее сложным текстом, чем старая, написанная по правилам другого времени. Это похоже на то, как ты смотришь на какой-нибудь старинный автомобиль и видишь, как он прекрасно сделан, его детали, породу дерева, сорт, он красиво защелкивается, отщелкивается великолепно, и это чудо. А дальше ты садишься, по сути, в электрическую доску и едешь, только в 20 раз быстрее. Конечно, в сравнении со старинной, электронная музыка в какой-то мере упрощена, но отправляет она ровно туда же — в пространство других измерений. По крайней мере, в его первый, не самый сложный слой. Было такое стихотворение Анри Волохонского «Над небом голубым», которое описывает рай, и, спасибо Борису Гребенщикову, его полюбили миллионы людей. Вот, мне кажется, на тот уровень, который там описан, электронная музыка людей отправляет. На фестивалях можно ощутить то удивительное чувство, опьяняющее людей, которое называется «любовь». Это предельное отсутствие агрессии, присутствие радости в том смысле, в котором она выше, чем страдание. В духовном смысле. Так, например, режиссер Анатолий Васильев понимал и ставил оперу «Дон Жуан» Моцарта. Спектакль, который должен был выйти в Большом театре, но не вышел, был, собственно, о том, что радость, как духовное чувство, выше, чем страдание. Нам, русским людям, это незнакомо. Мы выросли в православной, отчасти европейской (католической, протестантской) культуре очищения через страдания и в такой же музыке. А если ты приезжаешь в Израиль, например, ты чувствуешь себя там совершенно иначе. Живя в войне и часто в страдании, израильтяне имеют совершенно другую иерархию, в том числе потому, что в иудаизме она другая. И музыка, мне кажется, находится внутри религиозной истории человечества. Сейчас она тоже говорит о тьме и о свете, но по-своему. Современная музыка становится мистерией. Она собирает людей воедино, создает между ними определенную энергию, позволяет что-то прожить в течение суток или нескольких дней, оказаться в каком-то отдаленном пространстве с другими правилами, которые доказывают, что мы свободные люди. А потом все снова расходятся по своим делам. Что эти люди дальше делают? Кто они? Кто слушает такую музыку? В основном это те, кто меняет мир. Конечно, есть те, кто потом надевает костюм, идет работать в банк или контору. Но в основном это те, кто изобретает все то, что касается новых способов взаимодействия, отношений, новых технологий, связей, других скоростей.

Интересно, что, когда ты находишься внутри духовных практик и ритуалов, например южноамериканских или алтайских, тувинских, ты начинаешь думать: «Через что шаман двигает человека?» Это всегда по-разному: в Сибири — бубен, в Южной Америке это голос, который может отправить человека в любую сторону, куда-то ввести и вывести. И ты понимаешь, что музыка — это инструмент перехода, главное средство передвижения нашего сознания и души. Вопрос в том, на что мы готовы, чтобы куда-то таким образом отправиться. Например, пойти в консерваторию, в ночной клуб, поехать на фестиваль, надеть наушники, включить музыку дома или услышать звуки и понять, что ты не хочешь, например, жить в этом городе, а хочешь жить в деревне…

Для меня музыка является и пространством, и транспортом. Она также является медициной, развлечением, регулятором состояния души, психостимулирующим средством, когда ты можешь уйти в депрессию или выйти из нее. При этом музыка тактична. Обычно в современном мире она часто входит в тебя как бы случайно. И у тебя часто есть такое устройство, с которым ты можешь узнать, что это за музыка проносится мимо тебя, подмигивает тебе, как бывало, когда ты проносился мимо симпатичной девушки, симпатичного мужчины, переглядывался и думал, как же тебе успеть обменяться с человеком номерами телефонов. Теперь ты можешь обменяться. Ты просто включаешь гаджет, и какое-нибудь приложение рассказывает тебе, что именно ты слышишь, и у тебя уже есть эта музыка, она к тебе приходит. Весь объем существующей музыки как бы расположился вокруг нас и внутри. И, в общем, это значит, что мы живем в потенциальном счастье. Хотя положено нам жить в страдании. Но даже в нем жить так, чтобы оно было полезно, чтобы оно что-то развивало в нас, тоже можно при помощи музыки как транспорта и пространства.