Книга о Петербурге

Но что за названия такие — Иольдиевое, Анциловое, Литориновое? Смутно угадываются женские имена, экзотические. «Анцилла» — это разве не «служанка», не «рабыня»? Нет-нет, лучшая половина человечества тут ни при чем. Кто ж виноват, что столь красивыми именами систематики прежних времен оделяли двустворчатых и брюхоногих? В самом деле, названия даны по моллюскам, раковины которых находили в донных отложениях соответствующих водоемов: каждый из них почтил своим обитанием Балтийское (в самом широком смысле) море на определенной, и только на этой стадии его формирования. Такая избирательность, несомненно, заслуживает нашего человеческого уважения, но не только ради него имена моллюсков увековечили в названиях водоемов. Эти названия информативны. Они сообщают о среде обитания данного существа — о солевом и температурном режиме. Так, двустворчатый моллюск («вроде устрицы»), еще недавно именуемый Yoldia arctica (сейчас иначе), обитает на мелководье холодных северных морей в условиях невысокой солености, что дает некоторые представления об исчезнувшем Иольдиевом море, обязанном ему своим названием. Забавно, но этот моллюск, безотносительно прошлого Балтики, обрел недавно ограниченную известность в сферах весьма неожиданных: попалась мне на глаза очередная «Азбука в картинках», где, как водится, объекты типа «морковь» и «яблоко» представляют свои первые буквы, и там — вы не поверите — за букву «и-краткое» отвечает не «йод» какой-нибудь из нашего детства (пользуются ли им сейчас?), а «ракушка йольдия»! Она! А вот улитка Ancylus fluviatilis известна нам под вполне житейским названием «речная чашечка» (полагаю, «рабыня» она по отношению к своей раковине, ну как джинн Аладдина — «раб лампы», нет?). Существо пресноводное. Так на то и Анциловое озеро — озеро, чтобы быть пресным. Что до Littorina littorea, эту улитку знают все; литорина обыкновенная обитает не только в прибрежных зонах водоемов, но и на загородных огородах петербуржцев.

И да — о Литориновом море существенное: место Петербурга было на его дне.

Но не всего Петербурга, если подходить к этому строго. Кое-что должно было бы остаться на суше.

И здесь мы способны оценить формы береговых линий сами. Дело в том, что Литориновое море сохранило память о себе в виде береговых террас и валов.

Сейчас, когда я это пишу, идет большое строительство в Приморском районе города. Новая, для Петербурга нетипично извилистая улица уже получила название — Литориновая. Это в честь литоринового уступа, вдоль которого она тянется.

Прототипом ей можно признать одну из старейших улиц, проходящую по кромке другого берега бывшего моря, — при Анне Иоанновне ее назвали Московской, потому что с нее начинался тракт на Новгород и, стало быть, на Москву. А если учесть, что Новгородский тракт, при всей своей труднопроходимости, уже существовал, когда Петербурга еще и в помине не было, получается, что и улица как бы самого города старше. Позже одно из ее названий было Лиговская улица. Да, это то самое, что ныне Лиговский проспект. В стародавние времена здесь проходил канал, по которому вода реки Дудергофки поступала к фонтанам Летнего сада, а теперь на участке того пути проложены рельсы, раньше конка ходила, сейчас — трамвай. Пешеходы, идущие по Лиговскому проспекту, уступа не замечают, но если мой современник свернет, к примеру, в подворотню дома 53, обнаружит вход в арт-центр «Пушкинская, 10» (названный по первому адресу этого бывшего сквота, выходящего на соседнюю улицу). Далее спуск по лестнице, как если бы на этаж ниже. Слева будет (было?.. есть?..) клубный бар «Фиш фабрик», место нетривиальное, у меня в романе «Грачи улетели» у героя здесь крышу сносит, не знаю, как сейчас, а в начале нулевых тут было весело (Владимир Рекшан раздавал самопальное петербургское гражданство, а также свидетельства о заключении гражданского брака, «Петербуржские фундаменталисты» проводили открытые симпозиумы, на одном из них ваш покорный слуга, не грех вспомнить, доклад читал о половой конституции петербургских памятников…). Всё, всё в прошлом — дверь закрыли и глядим вперед. Не начало нулевых, а начало нулевых четвертого тысячелетия до нашей эры нас сейчас интересует. Шесть тысяч лет назад, вот времечко было!.. Шаг вперед — и мы во дворе. То есть чтобы попасть в один двор, мы должны были из другого двора спуститься по лестнице. Для Петербурга переход крайне нехарактерный. Так это и есть уступ. Тот самый! Небольшой двор, куда мы вошли, попал в гайдбуки, но не из-за уступа. «Неформальная достопримечательность Санкт-Петербурга». Пушкин-художник (бюст), граффити, «улица Леннона» (вверх по стене). Учредители всего этого позиционировали себя как андерграунд. Если за «граунд» принять уровень Лиговского проспекта, мы стоим действительно где-то под. Но точнее будет: стоим на дне. Это дно. Дно Литоринового моря.

А еще этот замечательный уступ зримо тянется вдоль Полюстровского проспекта. В Удельном парке дети зимой катаются по нему на санках. На окраинах города он выражен во многих местах отчетливо.