Книга о Петербурге

Особенно выразителен литориновый уступ на северном берегу Финского залива. Живописный уголок «Комаровский берег», формально находящийся в административных границах города, почитается как «особо охраняемая природная территория» (то бишь как «памятник природы регионального значения»). Литориновый уступ здесь продолжает литориновую террасу, его высота достигает 30 (а где-то и более) метров. Ельник, сосна, встречаются липа и дуб. Овраги, пруды. Муравейники в рост человека. Давненько не был я в Комарово (годика три-четыре?), но почему-то перед глазами картинка из далеких времен: старичок и (или) старушка, обязательно с палочкой, преодолевающие подъем по Морской улице: ее крутизна — единственное обстоятельство, омрачавшее стареньким писателям из Дома творчества и ученым владельцам академических дач их ежедневные прогулки к заливу.

Самая короткая?

У Литоринового моря была одна важная особенность: от него обособилась Ладога, перестав быть плесом прабалтийского водоема. При этом в море впадала река Тосна, а в озеро — Мга (конечно, праТосна и пра-Мга). Уход ледника вызвал динамический перекос земной коры, что, по убеждению ряда ученых, и стало причиной так называемой ладожской трансгрессии (подъема уровня озера), — водная масса в Ладоге еще и перераспределилась, как в тарелке, которую приподняли за край. На юге озера «полилось через край» — против течения выходящей из берегов Мги, и в один прекрасный момент (вот его-то и пытаются определить гидрологи по ленточным глинам, а также палеоботаническими и прочими методами) произошел промыв перешейка между Мгой и Тосной. Случилось это в районе Ивановских порогов — озерная вода хлынула в море, образовалась Нева, а Тосна и Мга стали ее притоками.

По другим, кажется менее популярным, представлениям (H. H. Верзилин, Г. И. Клейменова и др.), никакого прорыва через водораздел между Тосной и Мгой не было, да и сама Мга впадала не в Ладогу, а в позднеледниковый пролив, существовавший на месте нынешней Невы. Водоток из Ладоги, по этим представлениям, был с момента отступления ледника, он-то и превратился постепенно в Неву. Так что Нева — река, конечно, новая — ужас как новая, но все-таки не ужас-ужас.

Короче, как сказано в одной статье на эту научную тему, «проблема истории развития Ладожского озера и образования р. Невы в настоящее время по многим аспектам остается дискуссионной».

Дельта у Невы тоже образовалась своеобразно — новая река в стремительных поисках выхода к морю расчленила сушу на множество островов, тогда как у обычных рек острова дельты формируются постепенным намывом (и этим, к слову, Нева тоже отличается от Нила).

Питер Акройд в своей книге о реке Темзе, длина которой 215 миль, замечает: «Из всех рек на свете, имеющих славную историю, эта самая короткая». Наверное, история Невы не столь славная, раз не попала Нева в номинацию Акройда и не победила Темзу по короткости. Захотелось казуистикой заняться — в том духе, что если, дескать, славная история Темзы славнее славной истории Невы, допустим, даже в три раза, то с протяженностью рек так не получится: Темза длиннее Невы аж в четыре с половиной, так что в поддавки по длине она и с учетом славной своей истории проиграет Неве, — но подумал (да, прямо сейчас и подумал), а что прибедняться-то — с невской-то славностью, а? Что же у Невы со славной историей не так? Ладно, путь «из варяг в греки», ладно — Невская битва, окутанная легендами, но история Петербурга — разве это не история Невы? А Шлиссельбург с его мрачными тюремными тайнами? И что уж тут мелочиться — крейсер «Аврора», потрясший мир? Да уж, потрясло, потрясло, не будем скромничать… А события войны — Великой Отечественной? Невский плацдарм — ад «Невского пятачка», где на береговой полоске в два километра так и лежат под землей десятки тысяч погибших? А «коридор смерти» — ледовый железнодорожный мост через реку шириной более километра, построенный за двадцать дней зимой сорок третьего? И другой, свайный, построенный тогда же под артобстрелом? Через два этих моста в осажденный Ленинград проходило за ночь более двадцати железнодорожных составов. Три года той войны на Неве стоят иным рекам столетий славной истории. Да ведь здесь о каждом километре реки можно написать книгу! А если учесть, что чуть ли не половина русла лежит в черте города, и если вспомнить, что за достопримечательности на ее берегах, и мосты — как их разводят в белые ночи-то, а? Или навскидку — как сел у Литейного моста на воду пассажирский самолет Ту-124, без жертв, и городские власти сей удивительный факт скрыть от горожан попытались — кто помнит? И да, авианосец, ни много ни мало, и, кстати, британский, — как едва не снес мост Лейтенанта Шмидта (теперь Благовещенский), потому что дружеский визит его нарушило наводнение? И вообще — наводнения невские! Пушкинский «Медный всадник»! Этого мало? А корюшка! Всеми любимая невская корюшка! А что на дне Невы лежит! А что глубоко под дном залегает! Плывуны всякие, геология нетипичная! Мы ж о ней говорили — о геологии. Но отвлеклись.