Книга о русском еврействе. От 1860-х годов до революции 1917 г.

В первые послереволюционные годы тяжелые условия жиз­ни и отсутствие политической стабилизации сильно тормозили научную работу. Благоприятствовало историческому исследова­нию лишь одно обстоятельство — для ученых открыты были до того недоступные государственные архивы. Чуть ли не полови­ну 10-й книжки «Еврейской Старины» (1918 г.) занимает осно­ванная на новом материале монография «Из черной книги рос­сийского еврейства: материалы войны 1914—18 гг.», посвящен­ная выселениям евреев из Курляндии, Ковенской губернии и Га­лиции и эпопее заложников 1918—1919 годов. Ученые также со­бирали документы о погромах времен гражданской войны (ко­торые были опубликованы впоследствии за границей — см. об этом дальше).

Доступ к материалам, которые еще недавно находились под запретом, дал толчок научным исследованиям. В 1917-м и 1918­-м годах в Петрограде вышли две книжки древнееврейского жур­нала «Га-Овар» под редакцией С. Гинзбурга, при участии в ре­дакционной работе М. Е. Айзенштата, Бен-Циона Каца и С. Ро­зенфельда, в которых напечатаны были новые материалы из ар­хива Киевского Охранного отделения, относящиеся к М. Б. Ратнеру и Г. Гершуни, материалы о роли Николая 11-го в последних наветах на евреев, а также «Хассидиана» С. М. Дубнова (об антихасидских памфлетах). Под редакцией С. Гинзбурга вышли также сборники «Еврейского Вестника», в которых (1919,1928) редактор поместил ряд очерков, основанных на новом, неизвест­ном дотоле архивном материале. В 1923 г. этот неутомимый ис­торик выпустил в Петрограде собрание своих исторических и публицистических работ под названием «Минувшее. Историче­ские очерки, статьи и характеристики».

Журналу «Еврейская летопись» (редактором был Л. М. Клячко) удалось объединить на своих страницах историков старого и молодого поколения при ближайшем участии И. А. Клейнмана, С. Г. Лозинского и Л. М. Айзенберга. Всего вышло 4 книжки: 1-я и 2-я в 1923 г., 3-я в 1924-м и 4-я — в 1926-ом. Представители старого поколения были Ю. Гессен, С. Цинберг и др. Ю. Гессен поместил в журнале ряд очерков, в том числе: «На арене крова­вого навета; происхождение ритуальной литературы на русском языке» (кн. 1-я), «Хасиды братья Шапиро по пути в Сибирь» (кн. 2-я); «Социально-экономическая борьба среди евреев в Рос­сии в 30 — 50 гг. 19-го века» (кн. 4-я). Темой работы С. Цинберга был еврейский театр в Италии в эпоху Ренессанса. В очерке «Александр III о еврейских погромах 1881—1883» Р. Кантор при­водит юдофобские замечания царя Александра III на рапортах о погромах, хранившихся в личной канцелярии царя и в Департа­менте Полиции. Ценны работы И. А. Клейнмана о Люблине кон­ца 19-го и начала 20 столетия: «Польский город на рубеже столе­тия» и «Польский город в 1905 и 1906 годах» (кн. 1-я и 2-я).

В другой мир переносит нас работа Н. А. Бухбиндера «Ев­рейские революционные кружки 80-х и начала 90-х годов», ос­нованная на материалах из архива Департамента Полиции, и дающая новые факты из истории еврейского революционного движения. В 4-й книжке «Еврейской летописи» много места отводится мемуарам; среди них выделяются воспоминания Л. И. Левидова о виленском еврейском учительском институту, дающие исчерпывающее представление о преподавании и о внутреннем строе этого учреждения с дополнениями из офи­циальных источников, сделанными П. И. Шатиловым. Мы на­ходим в той же книжке некрологи погибших во время войны и революции. Почти все эти работы выдержаны в элегических тонах и отдают дань идеализации прошлого (примером может служить статья Равребе о хасидизме на Украине во 2-й книж­ке журнала).

Часть историков находилась под гнетом сознания, что рус­ское еврейство — этот крупнейший национальный еврейский центр — находится на краю гибели. Антрополог Лев Штернберг писал в «Еврейском Вестнике» (№ 5 — 6, 1922), что истории ев­реев в России пришел конец, поэтому настало время заняться «общими проблемами еврейской истории». Евреи не нуждаются больше в историографии, освещающей частичные отрезки исто­рии, там, где весь исторический организм распадается. Русское еврейство перестает существовать, как единое целое. В критиче­скую полосу возникает сильная потребность в углубленной на­циональной философии истории, в синтетической концепции прошлого.

Формальным актом ликвидации «буржуазной» еврейской историографии явилось в конце 1929 года закрытие Историко­-Этнографического Общества. Архив и библиотека Общества, насчитывавшая свыше 4000 томов, передана была «Институту Еврейской Культуры» при Украинской Академии Наук в Киеве, а музей Общества — еврейской секции Белорусской Академии в Минске.