Книга о русском еврействе. От 1860-х годов до революции 1917 г.

Некоронованным вождем парижской группы был Хаим Су­тин (Смиловичи, 1894—1943), пошедший дальше Ван Гога в ис­ступленном экспрессионизме красок.

Среди более ста евреев художников, депортированных из Па­рижа во время немецкой оккупации в 1942—1944 гг., назовем Альфреда Федера (1887—1943), родом из Одессы, скульптора Моисея Когана (1879—1943), р. в Оргееве, Бессарабия, и преста­релого скульптора Бернштейна-Синайского (1867—1944), ро­дом из Вильны. Из выживших и ныне живущих в Париже надо упомянуть скульпторшу Хану Орлову (Старо-Константиновск, Украина, 1888), художницу большого формата. Она приобрела интернациональное имя своими строго стилизованными, пол­ными динамики портретными статуями и бюстами. Выдвинулся также художник Бен, уроженец Белостока. Парижская группа почти сошла на нет из-за депортаций и эмиграции в Америку.

Переходя к американской группе, приходится отметить обра­зовавшиеся в ней наслоения. Здесь еще недавно можно было встретить представителей русского передвижнического направ­ления, Марка Иоффе (Двинск, 1864—1941), Иоеля Левита (Ки­ев, 1875—1937), учившегося в Петербурге, и кое-кого еще.

Саул Раскин (Ногайск, Таврической губ., 1878), летописец природы и быта еврейской Палестины и иллюстратор, работает в стиле реалистического жанра. Аббо Островский (Елисаветград, 1889) известен главным образом как основатель художест­венной школы Educational Alliance в Нью-Йорке, из которой вышло много видных художников. Он и Раскин иммигрировали в начале 20-го века. Оба учились в юности в Одессе и сохранили в своем облике кое-какие следы русского прошлого.

Абрам Маневич (Мстиславль, Могилевской губ., 1881-1942), учившийся в Киеве и Мюнхене, выставлялся в 1907-10 г. в Союзе Русских Художников, в «Мире Искусства», и с 1912-го г. в Париже. Его виды Москвы написаны с большим мастерст­вом. Импрессионист, один из немногих в России, он в 1920-х го­дах обнаруживает наклонность к более линеарному, узорчатому стилю. Он приехал в Америку в 1922 г.

Значительно американизировались Авраам Валковиц (Тю­мень, Сибирь, 1880) и Макс Вебер (Белосток, 1881). Оба попали в Америку детьми. Вебер был одним из пионеров нового искус­ства в Америке. Оба считаются коренными американскими ху­дожниками, по крайней мере в нью-йоркских художественных кругах. Вполне интегрированными членами американской сце­ны надо считать также выдающуюся скульпторшу Минну Гаркави (Либава, 1895), скульптора Вильяма Зохара (Юрбург близ Ковно, 1887) и своеобразнейшего живописца и графика Бен Шана (Ковно, 1898).

Список этот можно было бы значительно расширить, но ни одно из имен, которые мы бы прибавили, не изменило бы впе­чатления ассимиляции русско-еврейских художников в амери­канской художественной атмосфере. Пожалуй, Наум Чакбасов (Баку, 1899) обязан своей яркой красочной гаммой кавказскому прошлому, но сказать это с уверенностью нельзя, так как он мог черпать и из других источников. Борис Аронсон (Нежин, 1900), театральный декоратор, иммигрировавший в Америку в 1924-м году и принадлежавший временно к берлинской группе, сохра­нил еще какую-то культурную связь с группой выехавших из России в начале 1920-х годов. Конечно, и скульптор Жак Лип­шиц (Литва, 1891) больше француз, чем американец и больше русский, чем француз. В последнее время наблюдаются еврей­ские религиозные мотивы в его творчестве. Берлинско-парижская иммиграция русско-еврейского происхождения еще носит в Америке свой особый отпечаток. Но с ней исчезнут последние следы русского прошлого в еврейском художественном творче­стве в Америке.

Они всецело идентифицируют себя со страной, с ее языком и достижениями. Место рождения вряд ли может еще много ска­зать об их умонастроении и творчестве.

В Израиле Борис Шац (Ворна близ Ковно, 1866—1932), уче­ник Антокольского, создает в Иерусалиме из ничего, собствен­ными руками школу прикладного искусства и музей, которые являются центром художественной жизни в Израиле. Школа празднует свой 50-летний юбилей. В Израиле осела значитель­ная группа художников из России. Там более, чем где-либо, ху­дожники русского происхождения срослись со страной, может быть оттого, что многие из них были среди первых пионеров-ко­лонистов.

Россия была резервуаром непочатых сил, но она редко была для художников вдохновителем, учителем, руководителем. Эту роль взял на себя Запад, преимущественно Франция. Это и по­нятно: в отсталой, аграрной стране, с ее стеснительным еврей­ским законодательством широких возможностей для еврея-ху­дожника не было. Рано или поздно ему приходилось покидать страну. Одному Левитану было дано по характеру творчества приять Россию, какой она была, и она приняла его с любовью. Не надо забывать, конечно, роли отдельных благожелателей, — от чинов Двора до того жандарма, у которого Шагал снимал комнату, — в жизни еврейских художников. Случай, влиятель­ное покровительство помогали им в тяжелые моменты. Но если они выбивались и добивались своего, то они больше всего были обязаны своим успехом себе, своей инициативе, стойкости и удивительной закаленности.