Книга о странных вещах

— Если бог даст, — сказал майор, — или священники дозволят. Сам понимаешь, понедельник — день тяжелый.

Знать бы еще, насколько он тяжелый!

Милицейский «рено» шел по утренним улицам Москвы, помигивая спецсигналами и изредка взревывая сиреной. Спецсигналы особого впечатления не производили, их и без того на дороге хватало, но сирена делала свое дело, пробки рассасывались, «гиббоны» в желтых безрукавках моментально их разгоняли. Под жесткую руку дежурного по городу попадать никому не хотелось, добром это кончиться не могло. Нрав Тягунова многие из них почувствовали на собственной шкуре и приятных воспоминаний из этого не вынесли. А кто дежурит, представители славного племени ГИБДД узнавали заранее, к этому их подталкивал инстинкт самосохранения.

— Свяжись по рации с управлением округа, — сказал майор оперуполномоченному, сидевшему на переднем сиденье. — Пусть патрульную машину в парк направят. Не нравится мне все это, сильно не нравится.

— Паникуешь, — упрекнул майора ответственный по городу. — Сорвал всех перед концом дежурства, едем бог знает куда! А если все нормально? Мы же на развод опоздаем!

— Передал, — обернулся оперуполномоченный уголовного розыска.

Был он молод, четвертака еще не исполнилось, на майора Тягунова он посматривал с веселым недоумением — чудит дед!

«Пусть смеются, пусть, — подумал майор. — Лишь бы все это и в самом деле оказалось моими глупыми домыслами. А если нет? Это ж погоны полетят, в лучшем случает, это ж…»

Додумать мысль он не успел.

— Екарны бабай! — совсем не по уставу ожила рация. — «Осетр», «Осетр», я — триста первый! Да тут ОМОН нужен! Тут такое!

Остальные выражения старшего патрульной машины можно было обозначить как непереводимую игру слов.

— Гони! — приказал майор, напряженно и весело глядя в выпученные глаза подполковника Шугаева. — Вот так! А вы смеялись над дедом! Вот они — неприятности, прямо граблями греби!

2

Парк был пуст.

Патрульная машина с синей полосой и невыключенными «мигалками» тоже была пустой. Двери ее оказались распахнуты, зеленел огонек работающей рации, по рации злой и раздраженный голос требовал доложить обстановку.

Судя по некоторым следам, побоище развернулось на зеленой лужайке. Кустарник выглядел измятым, казалось, что по кустам топтался слон или в них валялся доисторический ящер.

На толстой сломанной ветке одного из кустов висела разорванная ряса.

Рядом стоял тщательно зашнурованный тяжелый армейский ботинок, даже непонятно было, как его сорвали с ноги. Метрах в десяти от ботинка валялся монашеский клобук с впившимися в него вставными челюстями. Вернее, когда-то они были вставными, пока их не выдернули изо рта хозяина. Повсюду краснели пятна свежей крови.

— Ни фига себе! — присвистнул молодой оперуполномоченный уголовного розыска. — Классно потусовались!

Подполковник Шугаев поднял с земли пятнистую тряпку и с брезгливым интересом развернул ее. Тряпка оказалась камуфляжными штанами шестидесятого размера, разорванными сзади.

— Очко кому-то порвали! — весело прокомментировал находку опер.

В траве блеснул тяжелый латунный крест, на кресте оказались следы крови.

— Снимать? — поинтересовался очкастый эксперт, держа цифровой фотоаппарат наготове.

— Погоди снимать! — отмахнулся майор. — Разобраться надо, что случилось!

— А что тут могло случиться? Поцапались наши граждане на религиозной или политической почве, — сказал опер. — Если уж депутаты друг другу в думе морды бьют, то простым гражданам сам бог велел!

— И куда же они все делись? — с сомнением спросил Тягунов.

— Да разбежались! — засмеялся опер беззаботно. — Физиономии они друг другу всерьез чистили! — он кивнул на лежащий в траве крест и камуфляжные штаны, которые ответственный по городу держал в руках, словно на рынке их продавал. — А как ментов увидели, так и кинулись врассыпную, дабы избежать справедливого возмездия со стороны Фемиды.

— История, конечно, неприятная, — сказал подполковник Шугаев и бросил штаны в траву, брезгливо вытирая руки. — Надо бы ее как-то сгладить, Сергей Тимофеевич, акценты по-иному расставить. Не массовое побоище имело место, а, скажем, отдельные эксцессы среди отдельных индивидуумов в целом здорового коллектива.

Надо же, как заговорил! Словно на кафедре Всесоюзного юридического института выступал. Ага, перед заочниками. Чем внимательнее майор Тягунов приглядывался к месту происшествия, тем меньше оно ему нравилось. Ну скажите на милость, кто мог оставить на поляне следы, словно огромный петух лапами землю разгребал? А дуб в три обхвата, чья могучая крона касалась земли, а узловатый ствол желтел свежими изломами древесины, на чей счет записать? Да скинхедам и попам надо было вместе его валить, привязав к вершине ствол, и то бы, скорее всего, у них для таких подвигов силенок не хватило!

— Товарищ майор! Товарищ майор! — позвал опер.

Беззаботная улыбка с его лица исчезла.

— Автобусы!