Книга о странных вещах

После поражения России в русско-японской войне новохристиане активизировали свою пропагандистскую деятельность. Сокрушительное поражение русского оружия они восприняли как Божье провидение и сигнал к действию. Во многих церквах страны наперекор официальным установкам Синода велась откровенная антиправительственная пропаганда.

Выступления эсеров и эсдеков на баррикадах 1905 года привели к их организационному разгрому и прекращению влияния на общественно-политические процессы в жизни России. Новохристиане не вышли на баррикады, они еще проповедовали непротивление злу насилием — судьба партии во многом зависела от графа Л. Н. Толстого, финансировавшего Мессию и его последователей. Св. Владимир с горькой иронией писал в то время: «Мы еще не выросли из штанов толстовского Каратаева и не осознали тогда одной истины — не мир мы пришли принести России, но Крест»[8].

Вместе с тем новохристианство уже заявило о себе в общественно-политической жизни страны. Известно, что восстание на броненосце «Очаков» возглавил капеллан команды Шмидт. Восстание на броненосце «Потемкин-Таврический» явилось результатом проповеднической деятельности корабельного священника Бугаева. После неудачи восстания Шмидт был осужден проправительственно настроенным Синодом на духовную, а следовательно, и светскую казнь, броненосец «Потемкин» под командованием Бугаева ушел в Италию, а офицеры корабля предварительно были подвергнуты водному крещению[9]. В Италии экипаж броненосца припал к стопам святейшего папы и принял католичество. Естественно, что православные грехи им были отпущены. Благосклонность папы римского объяснялась не только религиозными мотивами, но и тем, что благодарные итальянцы не забыли героизма русских моряков при спасении жителей разрушенной землетрясением Мессины.

Но в целом движение новохристиан не стремилось к прямому столкновению с царизмом и св. Владимир даже подверг критике тех новохристианских священников, что вышли на баррикады со своей паствой[10]. Однако напуганный событиями 1904–1905 гг российский самодержец Николай II объявил партию новохристиан вне закона и тем самым загнал ее в подполье. Проправительственный Синод отлучил Владимира Ульянова и ряд других священнослужителей, относящихся к новохристианскому движению, от Церкви, тем самым расколов религиозное сознание страны на две неравные части.

Новохристиане оказались лишенными связи с народными массами, и интерес к ним начал ослабевать. Св. Владимир (а именно так к тому времени стали именовать В. Ульянова, чему немало способствовали судебные преследования, приближающие Мессию к великомученичеству) писал: «Террор загнал новых христиан в подполье. Но в самом поражении кроются зерна будущей победы. Религиозная Россия не могла не осудить царизм за его гонения служителей Церкви и не отдать новохристианам своей любви, ведь именно новохристиане несли в мир постулаты гуманизма и общечеловеческого добра»[11].

Резко высказывались против гонений на новохристиан известнейшие российские писатели М. Арцыбашев, А. Амфитеатров, В. Короленко, А. Чехов. Надо сказать, что в тот период российская интеллигенция охотно предоставляла свои квартиры для нелегальных молитвенных собраний новохристиан, оказывала помощь «странникам» и участвовала в нелегальной доставке в Россию новохристианской литературы. Неожиданную поддержку новохристианство получило от католической церкви[12]. Святейший папа в энциклике «De profundis» в 1911 году писал, обращаясь к своей весьма многочисленной пастве: «Нельзя запретить веру, как нельзя запретить саму жизнь. Вера едина человеческому дыханию, нельзя отнять у человека его чувства, его мысли, его любовь к Отцу Небесному, не сделав человека несчастным.

Дело верующих — как им обустроить мир, в котором они живут. И если в центре этого мира будет Бог, которому мы поклоняемся и которого единственно любим, то, несомненно, священники вправе руководить таким миром…»

У Короленко мы находим: «Хоругви и светлые образы святых, проповеди добрых истин и совести несли в народ новые христиане, в то время как царизм мог противопоставить духовно близким народу христианским заповедям лишь грубый нажим contra bonos mores, рождающий общую ненависть и нетерпимость к властям предержащим»[13].

Царизм усиливал борьбу с новохристианством. В тюрьмы были брошены многие новохристианские священники. Именно в то время были осуждены Кифа (И. В. Джугашвили), Камо (С. А. Тер-Петросян) и другие новохристиане, добывавшие на содержание партии подаяния у храмов и в общественных местах. Отрицая насилие (о. Дидим, в миру Красин), юродивые партии находили средства в сборах милостыни. Милостыню — вот что искал Камо у Ереванского банка, и только преступная нацеленность несправедливого царского суда позволила осудить на тюрьмы и ссылки целую группу мирных юродивых и попрошаек как вооруженных экспроприаторов.