Книга осенних демонов

Миколай мылся хозяйственным мылом. Обычным, пахнущим щелочью, как на кожевенном заводе. Такое выдают, наверное, в армии или в тюрьме. У него был допотопный набор для бритья: мисочка для размешивания мыла, помазок из барсучьей щетины и опасная бритва. Все было непрактичным и старым. Прилично истрепанным, но без того старого нездорового налета, как на предметах, стоящих в магазинах антиквариата, обычно искусно реанимированных из состояния полной потери внешнего вида. Эти просто хорошо сохранились. А когда-то были превосходны.

Мисочка вырезана из какого-то красного камня, черенок помазка и бритвы сделаны из палисандра и огранены металлом, напоминающим золото. На острие бритвы выгравировано Corrado Tolero и значок с двумя скрещенными шпагами. Наверное, он возил их по привычке или на всякий случай, потому как носил бороду, которую подстригал острыми, видимо хирургическими, ножницами. Кроме этого у него была вместительная металлическая фляжка, украшенная эмалью и золотым гербом. Она тоже была старая, серебряная, с узкой вмятиной на боку. Ты вынула пробку и почувствовала чудесный пряный запах одеколона. Он не походил ни на что из того, что можно купить в магазине. Наверное тогда, сидя на краю ванны с этой бутылкой в руке, ты поняла, что не хочешь, чтобы он уезжал.

Он перемещался по дому тихо и деликатно, как кошка, источая этот экзотический аромат, наводящий на мысль о джунглях, но всегда был рядом. Был так явно и ощутимо. Был, когда ты не могла открыть банку, и был, когда тебя злила телепередача или газета. Просто-напросто был где-то поблизости, готовый сказать что-то, нивелировавшее твою злость или печаль, делая их пропорциональными.

Когда ты боялась бандитов, он рассказывал тебе о том, как путешествовали по Европе в семнадцатом веке. О ком-то очень богатом, окруженном вооруженной до зубов собственной армией и переодетом в лохмотья нищего. Рассказывал о дорогах, уставленных виселицами, и богатых шляхтичах, которые промышляли разбоем и собственноручно издавали указы о смертных приговорах. О том, что какой-то рыцарь мог быть единственным цивилизованным человеком среди нескончаемого запустения, где в сараях жили путешественники, едва умеющие читать крестьяне, и, как правило, оказывалось, что у него в подвале есть своя собственная камера пыток.

Многих вещей в современном мире он не любил, но всегда мог что-то сказать в его защиту.

И был.

А сейчас уехал, и дом снова сделался пустым и мертвым. Снова тень поселилась в углах, и снова появился страх, старость и пустота. Ты опять стала разговаривать сама с собой. Часы в гостиной решительно тикали, словно смерть шагала к тебе по паркету, цокая каблуками. Ты почувствовала, что, возможно, Миколай сейчас вернется, но через несколько дней заберет свой сундук, свою шляпу и исчезнет уже навсегда. И взамен возвратятся пустота и мрак.

И уже не исчезнут.

Ты хотела, чтобы он остался. Еще ненадолго. А лучше надолго.

Где-то внизу выдвижной ящик со столовыми приборами открылся и грохнулся на пол.

Заскрипели ставни, но ты упрямо поджала губы и не обращала внимания на шум.

Он оставил дверь закрытой, но ключ забрал. И ты пошла на кухню и взяла другой, даже не глядя на упавший ящик, растерявший все содержимое.

Конечно же у тебя был повод. Ты хотела проверить, не лежит ли в прикроватной тумбочке револьвер с одной пулей в барабане или не стоит ли случайно у кровати флакон с секоналом. Все это было для его блага. Ты по-человечески заботилась.

Ты открыла дверь, но, конечно же, не заметила маленькую щепочку, выструганную из спички, которая была воткнута между петлей и дверным косяком, и щепка упала на пол.

В комнате был порядок, в ней стало уютно. На застланной постели лежало одеяло. Куртка, теплая клетчатая рубашка и шляпа висели на вкрученных в дверь крючках. Сундук занял стену рядом с письменным столом и был накрыт куском шкуры дикого кабана, которая обычно без дела лежала на стуле. Полки заставлены книжками и небольшими фигурками, деревянными и каменными.

На поверхности стола лежало несколько записных книжек и очень старая украшенная перьевая ручка, стояла бутылочка чернил, лежали кусок сургуча вишневого цвета и ножик с блестящей перламутром рукояткой. Здесь же возле лампы находилась ровная стопка листочков в клеточку, испещренных замысловатыми вычурными письменами с завитушками. Их прижимало что-то похожее на небольшую граненую бутылочку, наполненную золотой пылью. Ты взяла ее в руки, и тут оказалось, что это не бутылочка, а тяжелый металлический предмет в виде бутылочки.

В комнате были еще две пузатые бутыли, которые находились в компании цилиндрической серебряной рюмки. Бутыли содержали что-то резко пахнущее алкоголем и сушеным черносливом, были книжки и шкаф с одеждой, но всего интересней оказался сундук.

Ты не смогла удержаться. Сняла шкуру дикого кабана и открыла его. Замка не было, но ты конечно же не могла знать, что между металлическим окладом крышки и маленькой щепкой на стенке сундука протянута тоненькая невидимая ниточка.