Книга Пепла

Тех, кому турнир был не по душе, приглашали на представление, организованное лучшими актерами в Лунных землях. Отовсюду лилась музыка, слышался заливистый смех, громкие крики зрителей, болеющих за своего кандидата, выразительные реплики актеров. В общем, все были в приподнятом настроении, как и должно быть в ночь финала.

Лишь одна я не участвовала в этом празднике жизни. От дурного предчувствия свело желудок, а во рту пересохло. Мне едва удавалось скрыть нервную дрожь. Я крепко сомкнула челюсти. Казалось, стоит расслабиться, как все услышат скрежет моих зубов. Пальцы я вдавила в каменные перила так, что побелели костяшки, а мою спину свело от напряжения.

Когда музыка внезапно смолкла, а небо озарила яркая сигнальная вспышка, я почти не удивилась. Только сердце камнем ухнуло вниз. Я уже знала: случилось что-то ужасное.

«Только не Шейлар, только не Шейлар», – повторяла я про себя как заклинание, заламывая пальцы.

Тем временем Хранитель Бертрам поднялся на трибуну и усиленным магией голосом пророкотал:

– Дети Луны и гости Лунных земель! Сегодня должно было состояться самое радостное событие за долгое, очень долгое время. Мы должны были избрать будущего Хранителя Эреша. Но судьба распорядилась иначе. – Он сделал паузу, будто не решаясь продолжить. – Сегодня ночь великой скорби. Мы потеряли достойнейшего претендента. Он лишился жизни, спасая друга. Сегодня мы потеряли Шейлара Фейдроса.

Я подскочила с места, ухватившись за парапет, и в ужасе уставилась на Хранителя, который продолжал что-то говорить. Я не могла разобрать ни слова. Из мира будто разом исчезли все звуки. Осталась лишь пустая, оглушающая тишина. Я видела, что его губы шевелятся, но ничего не слышала. Я даже не сразу осознала, что падаю. Чьи-то руки подхватили меня.

Я смутно помню ту ночь. В какой-то момент я потеряла сознание, а очнулась уже в своей постели. Почему-то в памяти четче всего отпечатался один момент: находясь на грани сна и бодрствования, я еще не открыла глаза, еще не окунулась в этот мир, но уже знала – случилось непоправимое. Липкий ужас проник в мою душу, и я распахнула глаза, позволяя неизбежной правде обрушиться на меня: Шейлара больше нет.

Я догадалась, что тем другом, ради которого Шейлар отдал свою жизнь, был Дрейк. И не была готова увидеть его. Не хотела, чтобы в моих глазах он прочел упрек. Я стыдилась своих мыслей, но в глубине души жалела, что Шейлар спас его. Знаю, он не мог поступить иначе, но в голове билась одна бессовестная мысль: «Лучше бы выжил Шейлар».

Нет, я не винила Дрейка. Я просто любила Шейлара. А если и желала смерти Дрейку где-то глубоко в душе, то разум заставлял меня смотреть на вещи трезво: Дрейк не может отвечать за выбор, сделанный Шейларом. И сегодня я приняла решение: я больше не стану прятаться. Настало время узнать, как погиб мой любимый.

Я взяла себя в руки и спустилась к Дрейку, ожидавшему меня в гостиной. Я хотела встретиться с ним наедине, и никто не решился мне воспрепятствовать.

Когда я увидела его, то едва узнала: так он переменился. Вместо самоуверенного, бесшабашного Дрейка с вечной усмешкой и озорным блеском глаз я увидела уставшего сутулого мужчину. Казалось, за эти дни Дрейк повзрослел на несколько лет. Он выглядел осунувшимся и бледным: уголки губ, привыкшие к улыбке, стремились вниз, под глазами залегли тени, способные соперничать с синевой его глаз. Несложно было догадаться, что в последнее время он мало спал. Если его голова вообще касалась подушки. Все упреки, дремавшие в недрах моей души, разом исчезли.

Дрейк не дал мне вымолвить и слова, вместо приветствия пригвоздив меня фразой:

– Лучше бы там умер я. Айверия, я знаю, ты меня ненавидишь, и я это заслужил. Но, поверь, я бы многое отдал, чтобы той ночью погиб я, а не он.

Столько боли и искренности было в его охрипшем голосе, что мое сердце сдавило от жалости. Я подняла подбородок и, глядя ему в глаза, медленно, выговаривая каждое слово, сказала:

– Шейлар отдал жизнь за тебя потому, что ты его друг. Я не виню тебя и не ненавижу. Я просто скорблю. Не ты это с ним сделал. Это был его выбор, и ты не можешь отвечать за решение, которое принял Шейлар.

Повисла пауза, мы оба погрузились в свои мысли. Не знаю, о чем размышлял Дрейк, но я в этот момент пыталась, наконец, решиться задать вопрос, мучивший меня все эти ночи. Я должна знать, как погиб мой жених и почему все, что говорят о его смерти, непременно сводится к фразе «он спас жизнь другу, это благородный поступок». Собравшись с духом, я резко выдохнула:

– Как он погиб?

Я все-таки задала этот мучительный для меня вопрос. Я смогла. Вот только где взять силы, чтобы стойко выслушать ответ? Больше всего мне хотелось зажмуриться или, еще лучше, забиться куда-нибудь в угол, обхватив голову руками, чтобы справиться с очередной волной безысходности и отчаяния. Но вместо этого я лишь села в кресло.

Выражение лица Дрейка не изменилось. Видимо, он был готов к этому вопросу. Он лишь отвел глаза, будто не рискуя встретиться со мной взглядом, и опустился в соседнее кресло.