Книга перемен

Сказав это, Леопард поглядел на Мозеса. Он достаточно долго был на этой войне, чтобы понять, как противник заподозрил неладное. И Мозес это тоже понимал. Но ни слова упрека не услышал от командира.

– Маємо те, що маємо, – резюмировал Леопард. – Треба пробиватися до колектора.

Люди внизу совещались, время от времени указывая в сторону храма черными от грязной фронтовой работы пальцами.

– Не пробиться, – сказал Апостроф. – Я их отвлеку, а вы уйдете. Это наш единственный шанс спастись.

– А ти ж як? – спросил Леопард.

– А я от них сбегу.

Он постарался улыбнуться и отогнать от себя воспоминания о Волке и Викинге. Снял со шлема пластиковый чехол с камерой и сунул его Леопарду.

– На, командир. Это важнее всего.

И, не пытаясь даже услышать слова возражения, Апостроф с быстротой молнии сбежал вниз. Они услышали треск битых стекол в главном зале храма. Но и сепары его тоже услышали. Они метнулись к дверям церкви. Апостроф оказался проворнее. Он пулей выскочил из храма и прямо под носом у майора с куриной походкой помчался за церковь к посадке.

– Укроп, укроп! – закричали военные во дворе и открыли огонь изо всех стволов. Частые пули били почти у ног Апострофа, поднимая брызги мерзлой почвы, но он словно уворачивался от свинцового града, петляя, как быстрый заяц, затравленный псами.

Разгорячившись, сепары лупили по парню изо всех стволов. Тот, кого называли Николаич, запрыгнул за руль «немца» и, зло надавив на газ, стартовал на перехват Апострофа. Тот бежал изо всех сил.

– Сафари, твою мать! – сплюнул майор, вскидывая свой ствол. Бойцы щедро расходовали свой боекомплект по бегущей мишени.

Апостроф бежал к посадке, превращаясь в маленькую точку. Машина с Николаичем шла ему наперерез. Офицер изо всех сил давил на педаль газа. Он вращал руль правой рукой, а левой нажимал на спусковой крючок, оперев автомат на чуть приподнятое стекло. Стекло вибрировало, стонным визгом сообщая наглому водителю, что в любой момент готово расколоться. Но тот не обращал внимания на стенания стекла и давил, давил на курок, пытаясь попасть в бегущего человека.

Леопард понимал, что у Апострофа слишком мало шансов. «Божевільний хлопець, – промелькнуло у комроты, – але він рятує не тільки нас. Треба донести додому ось це». Рука Леопарда сжимала маленькую камеру, а глаза продолжали следить за петляющей в поле точкой. И чем меньше она становилась, тем спокойнее чувствовал себя Леопард. Если он уведет россиян и сепаров от монастыря, то они смогут выйти отсюда живыми.

Еще. Еще чуть-чуть! Беги, Апостроф, добеги, черная точка, скройся, спрячься в черных голых стволах деревьев! Сохрани живым и себя, и товарищей. Но расстояние между бойцом и машиной сокращалось. Оставалось всего лишь несколько метров. Один рывок, один прыжок. И Апостроф уже готовился его сделать. Он перестал петлять и помчался к спасительным деревьям по кратчайшему расстоянию. По прямой. Как вдруг тупой капот автомобиля закрыл его от взглядов наблюдателей. А когда машина отъехала, черная точка больше никуда не двигалась, просто оставалась неподвижной на морозном поле. Люди возле монастыря перестали беспорядочно стрелять. Из динамиков сепарских радиостанций послышалась команда, и люди с оружием двинулись к посадке, до которой так и не добежал украинский боец.

Теперь бежали они, хотя можно было бы сесть на уазик и рвануть вперед, к деревьям, не тратя силы на бесцельный бег по мерзлым донецким степям. Но, видно, люди в российском камуфляже решили, что лишний раз не стоит заводить чудо поволжского автопрома. Не ровен час откажет в самый неподходящий момент.

– Что там? – спросил Моисей командира.

– Немає більше Апострофа, – холодно вымолвил тот.

Он сдерживал слезы и берег эмоции.

Забрать погибшего не было возможности. И это понимали оба.

Во дворе монастыря оставались уазик и страшная термобарическая установка. Находился ли кто-нибудь внутри гусеничного монстра, с колокольни не было видно. А рядом с рашен-джипом стоял майор. Его так и подмывало заглянуть в церковь, туда, откуда выбежал этот быстрый укроп. Майор с походкой курицы рассчитывал найти снайперскую лежку бойца, но вместо этого увидел нечто другое. Его длинная птичья шея выгнулась от страха, когда глаза уперлись в ствол автомата.

– Сюрприз, – показалась над стволом улыбка Мозеса. – В церкви не стрелять, однако.

Майор с птичьей походкой, не дожидаясь команды, стал вынимать оружие и документы и осторожно, медленно класть их на осколки разбитого церковного стекла.

Мозес, сложив дудочкой губы и напряженно подняв вверх подбородок, спросил врага:

– Местный?

Майор отрицательно мотнул своей головой. Даже это движение у него вышло по-птичьи.

– Россиянин?

Теперь уже человек-птица кивнул головой утвердительно.

– Ясно, – сказал Леопард, спустившись с колокольни.

– Кто в машине? – спросил Мозес.

– Никого, – ответил майор.

– Тоді вперед, – Леопард указал ему на дверь.

Они тихо вышли во двор и двинулись к машинам.

– Не стоит, Леопард, – сказал Мозес. – На ней мы не вырвемся.

Командир согласился.