Книга Песен

Песня No.2

Здесь темно, словно в шахте, но ушли все, кто мог что-то рыть;

И когда ты выходишь, ты видишь, что это не смыть.
И ты хотел бы быть вежливым, только оборвана нить;
Да и что тебе делать здесь, если здесь нечего пить.

И ты гложешь лекарства, как будто твердый коньяк;

И врачи, как один, утверждают, то это — голяк.
И директор твоей конторы, наверно, маньяк:
Он зовет в кабинет, а потом говорит тебе: "ляг".

Ты слыхал, что отсутствие ветра — хорошая весть.

И ты плывешь, как Ермак, но вокруг тебя ржавая жесть.
И ты как мальчик с пальцем, но дыр в той плотине не счесть;
Но отчего ты кричишь, когда мы зовем тебя есть?

И в бронетанковом вальсе, в прозрачной дымке берез,

И твой ангел-хранитель — он тоже не слишком тверез;
И вы плывете вдвоем, шалея от запаха роз,
Но никто не ответит, потому что не задан вопрос.

А что вино — полумера, так это ты вычислил сам,

И, поистершись в постелях, с осторожностью смотришь на дам
И в суете — как священник, забывший с похмелья, где храм,
Ты бываешь то там, то здесь; но ты не здесь и не там.

И вот ты кидаешься в круг, хотя ты не веришь в их приз;

И ты смотришь в небо, но видишь нависший карниз.
И, считая время колодцем, ты падаешь вниз;
Но если там есть сцена, то что ты споешь им на бис?

Зачем? (Слова А. Гуницкий)

Зачем меня ты надинамил;

Неужли ты забыл о том,
Как мы с тобой в помойной яме
Одним делились косяком?

Зачем меня ты кинул круто,

Зачем порушил мой ништяк?
Теперь в пещере абсолюта
Не пашет мой постылый квак.

Зачем разбил двойную Заппу,

Какую, правда, не скажу;
Зачем украл мой шуз из драпа?
Его мне сдал месье Эржу.

Зачем ломы вонзил мне в спину

И крюк воткнул в мой рыжий ус,
Зачем залил мне в уши глину
И тем разрушил наш союз?

День первый

И был день первый, и птицы взлетали из рук твоих;

И ветер пах грецким орехом,
Но не смел тронуть губ твоих,
И полдень длился почти что тринадцатый час;
И ты сказал слово, и мне показалось,
Что слово было живым;
И поодаль в тени
Она улыбалась, как детям, глядя на нас;

И после тени домов ложились под ноги, узнав тебя,

И хозяйки домов зажигали свечи, зазвав тебя;
И, как иголку в компасе, тебя била дрожь от их глаз;
И они ложились под твой прицел,
Не зная, что видишь в них ты,
Но готовые ждать,
Чтобы почувствовать слово еще один раз.

Те, кто любят тебя, молчат — теперь ты стал лучше их,

И твои мертвецы ждут внизу,
Но едва ли ты впустишь их;
И жонглеры на площади считают каждый твой час;
Но никто из них не скажет тебе
Того, что ты хочешь знать:
Как сделать так,
Чтобы она улыбалась еще один раз?