Книга песен Бенни Ламента

– Нет. Мы все же оказались слишком противоречивой, слишком проблемной группой для недавно основанной фирмы. Но, как Ахмет Эртегюн и Джерри Векслер в «Атлантик Рекордз», Берри сделал для нас все что мог. Думаю, это один из самых удивительных моментов в нашей истории. Так много людей нам действительно хотели помочь. Они хотели, чтобы мы преуспели, чтобы нас слушали. Несмотря ни на что.

Глава 18 «Мотаун»

Мы выехали из Кранберри в чистой одежде и с заметно поднявшимся настроением. Даже Мани зарядился умеренным оптимизмом, хотя и ненадолго. Первые несколько часов в дороге мы провели, обсуждая порядок песен и репетируя как могли в нашей своеобразной дорожной гримерке. Ребята хотели знать все о Берри Горди и «Мотаун Рекордз», а также заключит ли он с нами контракт или нет. Я не сказал им, что еще не переговорил с Берри и он не знал, что мы к нему приедем.

Примерно в получасе езды до Детройта Эстер понадобилось остановиться, и я, свернув на первом повороте, подъехал к станции техобслуживания с туалетами на улице. Их двери были нам видны, так что сопровождать Эстер не потребовалось. Я залил в бак бензин на несколько долларов и снова сел за руль, не спуская глаз с уборных. Меня все заставляло нервничать.

– Ав «Мотаун» все цветные? – поинтересовался Ли Отис, когда я откинулся на спинку сиденья. – Они нас возьмут, Бенни?

– «Мотаун» – не мафия, братишка, – сказал Мани, встретившись со мной взглядом в зеркале заднего вида.

– Что ты имеешь в виду? – озадачился Ли Отис.

– Это мафиози принимают в свою семью лишь итальянцев, не так ли, Ламент? – подчеркнул Мани. – Я слыхал, что ты не можешь стать членом мафиозной группировки, если ты не итальянец. Их девиз: никого, кроме итальянцев. Не доверять никому и ничему, кроме крови. Так что мы им не подходим.

– Не знал, что ты хотел пополнить мафию, – сказал я.

– Ты хотел стать гангстером, Мани? – спросил Ли Отис.

– Нет. Я лишь хотел сказать, что Бенни зря думает, будто с его женитьбой на Эстер все ее проблемы исчезнут.

Я вовсе не думал, что брак со мной избавит Эстер от проблем. Я только надеялся, что он решит их хотя бы частично. А то, что Мани просек мою стратегию, меня обозлило. Хорошо, что Эстер не было в машине.

– Ты много болтаешь, Мани, – сказал я, в сотый раз пожелав, чтобы он раз и навсегда заткнулся.

– Я много думаю, – поправил меня Мани, постучав пальцем по лбу, и скрестил на груди руки, как будто вопрос был решен. – И вы знаете, что я прав, – добавил он самоуверенно.

– Проблемы никогда не уходят, Мани, – сказал Элвин, оторвав глаза от газеты, которую я купил ему в маленьком киоске у заправки. – Они никуда не делись в Нашвилле, когда прошлой весной студенты начали устраивать сидячие демонстрации в закусочных. – Парень ткнул в заголовок передовицы. – А тут пишут, что шесть коммерсантов в деловом центре Нашвилла теперь обслуживают в своих закусочных негров. Сидячие демонстрации проходят по всему Югу. «Ненасильственный протест» – так они их называют.

– И какое отношение это имеет к женитьбе Бенни на Эстер? – пробурчал Мани.

– Я лишь хочу сказать, что от проблем нельзя спрятаться. Ты не можешь бороться с несправедливостью кулаками и оружием. Это только создаст еще больше проблем. Но и бежать от них нельзя. Ты должен стоять на своем. Оставаться верным своим убеждениям и принципам. И пусть все идет, как идет. – Элвин воодушевился под стать проповеднику и еще раз ткнул пальцем в статью. – А если тебя будут оскорблять или преследовать, подставь своим обидчикам щеку, но не отворачивайся. Ибо сказано в Евангелии от Луки: «Блаженны вы, когда возненавидят вас люди и когда отлучат вас…»

– Даже когда отлучат вас от мафии, – присоединился к брату Ли Отис.

– Особенно когда вас отлучат от мафии, – еле слышно пробормотал я.

– «Посему я благодушествую в немощах, в обидах, в нуждах, в гонениях, в притеснениях за Христа, ибо когда я немощен, тогда силен», – процитировал Элвин.

– Все это ерунда, – махнул рукой перед лицом брата Мани. – Мы слишком долго пребывали в немощах. И я от этого чертовски устал. К тому же это не Лука, а послание к Коринфянам.

– А я и не говорил, что это Лука, – ответил Элвин, пытаясь сохранить спокойствие. – Я говорил о двух разных стихах, Мани.

– Ля тебя отлучаю прямо сейчас, Элвин, – заявил тот, зажав уши и закрыв глаза.

Слава богу, этот разговор закончился. Мани выводил меня из себя, но дураком он не был. Он был слишком проницательным и чересчур упрямым, и ответов для него у меня не было. Ненасильственный протест мог сработать в закусочной, но он ничего бы не изменил, пожелай нашей смерти такой человек, как Рудольф Александер.