Книга песен Бенни Ламента

У Сэла не было сыновей. Только две дочери-двойняшки – Франческа и Барбара. Они были младше меня на девять лет, и я мало их знал. Но они мне нравились, что было странно, учитывая, что ни к тете, ни к дяде я большой симпатии не питал. В детстве Франческа и Барбара походили на маленьких утят, переваливающейся походкой семенивших за матерью, которая была настолько же округлой и светловолосой, насколько резко очерченным и темноволосым был Сэл. У тети Терезы были волосы Мэрилин Монро и ничего от ее стиля. Она всегда следила за собой – маникюр, макияж. И всегда выглядела кричаще и неестественно – как зебра, задрапированная в ярко-розовый бархат, или бабуин, замотанный в кружева. В 12 лет я написал песенку о тете Терезе, живущей в зоопарке. Она вышла смешной, но гадкой. И после того, как я спел эту песенку отцу, он не разрешал мне играть на пианино целый месяц. А мне так и не удалось с годами выкинуть ее из головы. Слова жестокие, но… точные.

Увы, тетя Тереза не была ни доброй, ни храброй, ни интересной. И меня она не любила. Как и моего отца. А лишь притворялась. По-моему, она просто ревновала мужа за его привязанность к отцу. А еще, я думаю, она боялась, что Сэл оставит все мне – всю свою большую, пропитанную кровью империю. 11 ее дочери, законные наследницы его нечестно нажитого состояния, окажутся зависимыми от нее… или, хуже того, от своих мужей. Тереза все терпела ради них. Она была дочерью Карлоса Рейны, главаря мафии из Чикаго. Отец как-то обмолвился при мне, что ее всю жизнь держали в золотой клетке и выпустили на волю только раз – для того чтобы пересадить в другую. Для Сальваторе Витале эта партия была хорошей, а вот для Терезы Рейны – нет. Сэл упрочил свои связи и влияние. И расширил семью. А Тереза стала женой человека под стать своему отцу. Женой мужчины, которого она лично совершенно не интересовала.

«Будь к ней подобрее, Бенито, – однажды сказал мне отец. – Она несчастная женщина. Одинокая. Твоя мать всегда ее жалела. Тереза десять лет пыталась родить этих девочек. Они спасли ее жизнь. Как ты и твоя мать спасли мою». Сэл был очень внимателен ко многим вещам. Он был внимателен к людям в своем окружении. К людям, которых нанимал, которым доверял. К словам, которые произносил, и к сделкам, которые заключал. Но он не проявлял должного внимания к Терезе, о чем наглядно свидетельствовало присутствие в доме Карлы.

– Карла – ваша новая… горничная? – полюбопытствовал я.

– Карла хочет стать звездой, но ей для этого нужно хорошенько подучиться. Терренс даст ей несколько уроков пения. Ты бы тоже мог с ней поработать. Может, написать для нее песню. Я знаю, ты ей нравишься. – Буравя меня темными глазами, Сэл передал мне чашку кофе.

– У Карлы нет голоса, чтобы петь, – сказал я, приняв из его рук горячий напиток.

– Как и у тебя, – заметил Сэл, – и тем не менее люди до сих пор желают слушать твои песни.

– Да, но только они их желают слушать не в моем исполнении, – возразил я.

– Карле не обязательно становиться лучшей певицей. Все равно в клубе никто толком не слушает исполнителей. Достаточно того, что она поет в тон и может украсить собой любое платье. Она отлично справится.

– Не сомневаюсь…

Уж Сэл об этом позаботится, я был уверен. А вот в то, что его заботы хватит надолго, верилось с трудом.

– Похоже, мы оба взяли под свое крыло маленьких прелестных птичек, – добавил Сэл.

Слава богу, я еще не поднес к губам чашку… А то бы пролил кофе. С притворным спокойствием я всыпал в чашку пакетик сахара и размешал его.

– Терренс сказал, что ты ходил в «Шимми» послушать Эстер Майн. Вместе с отцом, – пробормотал Сэл.

И я опять испытал страх за отца. Но страх совсем другого свойства. Я молча выдержал дядин взгляд. Я не знал, как реагировать и что говорить, и в итоге не сказал ничего.

– Вчера вечером вы тоже там были. Похоже, племянничек, тебя в ней что-то зацепило.

Я не стал спрашивать дядю, откуда ему известно, где мы с отцом провели прошлый вечер. Такой вопрос подразумевал, что мы хотели это утаить.

– Эстер Майн хорошо поет, – произнес я ровным голосом на одной ноте с Сэлом.

– Она очень хорошо поет. Я слышал ее как-то раз, когда играл в карты в «Шимми». Какая же это дыра… Но за покером можно многое узнать от людей.

– Отец мне говорит то же самое.

– А историю Эстер он тебе рассказал?

– Он знал ее отца.

– Да. А я знал ее мать. Давно, правда. – Взгляд Сэла устремился к фотографии на стене. – Эстер не так хороша, как ее мать. И не настолько красива. Но, возможно, я сужу предвзято, и это лишь мое предпочтение одной женщины перед другой. Поэтому не воспринимаю Эстер, – пожал плечами дядя. – Ведь я не музыкант, как ты. Полагаю, ты еще не заключил с ней контракт?