Книга пятничных рассказявок. Синий том

Бояре в синих кафтанах: Вот прям щаз! Сами его побьём, кулебяку из него сделаем!

Бояре ругаются.

Иван Третий: Народ, а ты что думаешь?

Русский народ: Ну, это, ежели оно так, то можно и эдак. Или так его, авось того или этого.

Иван Третий: А еще хан обзывался. Говорил, девки у нас не красивые, и в лапту мы играть не умеем.

Русский народ (закатывая рукава): Где этот хан? Кто там против был?

Русский народ и бояре в синих кафтанах совместно бьют бояр в красных кафтанах.

Иван Третий: Вот и ладушки. (Гладит по голове Дань) Никому тебя, маленькая, не отдам.

Дань: Не такая я и маленькая. Девятый годик уже.

Иван Третий: Маленькая, потому что мне тебя и одному мало.

Акт третий.

Берег реки Угры.

Иван Третий: Вот тут и встанем. (Русский народ рассаживается по берегу Угры, жарит шашлыки, пьет медовуху)

Хан: Слюшай, чё там встал, иди сюда!

Иван Третий: А мне и тут хорошо.

Хан: Так не воюют! В любом самоучителе полководца написано.

Иван Третий: Ничего не знаю. Сами мы местные, неграмотные, в университетах не учились. Тебе надо, сам иди.

Хан пытается переправиться через реку.

Хан: Хана тебе! Как ща вылезу…

Иван Третий (спихивая сапогом хана обратно в реку): Ага, сейчас.

Хан: Вай! Кто так делает? Зачем спихиваешь?

Иван Третий: А ты зачем лезешь?

Хан: Ты мой друг обидел!

К Хану подходит Татаро-монгольское Иго.

Хан: Ты зачем его выгнал, да?

Татаро-монгольское Иго: И скинуть меня всё время хочет!

Хан: Зачем так делаешь?

Иван Третий: А он жрёт много. По мытому полу в сапогах грязных ходит, в колодец плюет. Балалайку сломал. Мы водку хотели придумать, так он выпил всё, мы даже перегнать не успели.

Татаро-монгольское Иго: Какая балалайка? Какая водка? Вы их через несколько веков придумаете!

Иван Третий: Вот! А если бы не ты — может быть уже сейчас. Мы может быть уже в космос полетели бы. Или интернет придумали какой-нибудь.

Хан: Слюшай, да, зачем ребёнка обижаешь? Вот как сейчас дам больно!

Иван Третий: Ты переправься сначала.

Хан: Лучше ты сюда.

Иван Третий: Народ, а кто до противоположного берега доплюнет?

Русский народ плюет в сторону Хана. Хан отходит подальше и громко ругается на старо-татаро-монгольском. Русский народ прислушивается и записывает. Иван Третий шёпотом что-то говорит князю Ноздреватому и царевичу Нур-Девлету. Они собираются и уходят.

Акт четвертый

Там же, месяцем позже. Вдалеке, князь Ноздреватый и царевич Нур-Девлет грабят столицу ханства Сарай.

Хан: Слюшай, Иван, может подерёмся? Холодно стоять, да.

Иван Третий: Не, мне лениво. Я что хотел спросить, ты дома ничего не забыл?

Хан (оглядываясь): Нет, всё взял.

Иван Третий: А утюг выключил?

Хан: Какой такой утюг-мутюг? Нет у меня никакого утюга.

Вбегают Татаро-монголы.

Татаро-монголы: Хан, у тебя Сарай горит.

Хан: Сарай? Какой еще такой сарай? У меня только юрта.

Татаро-монголы: Вот дурак. Столица Сарай горит!

Иван Третий: А я говорил — утюг!

Хан с криком убегает, следом убегают Татаро-монголы.

Дань (выглядывает из-за спины царя и показывает язык): Дядя — бяка!

Татаро-монгольское Иго, оставшись в одиночестве, печально смотрит на царя. Вздыхает и уходит вслед за Ханом.

Русский народ: Поехали домой, царь. Нам ещё водку изобретать, балалайку. В космос, опять же надо лететь. Если снова никто не помешает.

Иван Третий: Эх, жаль, мало потусовались.

Все уходят. Вдалеке догорает Сарай.

Лабиринт

Очередной конверт лежал прямо на полу, придавленный камнем. Как всегда — без марок и подписи. Но адресат не вызывал сомнения. Пашка вытащил чуть желтоватый листочек с неровными строчками, написанными от руки.

«Тому, кто прочтет это письмо! Чувак, ты покойник. Страж проснулся. Беги!»

— Чёрт!

Пашка положил конверт на место и побежал дальше. И правда, где-то слышался механический лязг и шуршание гусениц. Невидимый автомат охраны приближался, наполняя своды коридора гудением и воем.

— Врешь, собака, не догонишь.

Он свернул в боковой ход. Камни под ногами оказались влажные и скользкие. Мерзость! Стражу это не помешает, а бегун рисковал поскользнуться. Метров через сто Пашка остановился: звуки автомата за спиной стихли. Повезло?

Пашка осмотрелся. В нише, почти под потолком, лежало еще одно письмо.

«Тому, кто прочтет это письмо. Прости, друг, но это тупик. Ищи другой выход.»

Пришлось возвращаться. Но путь, которым он пришел, был закрыт: металлическая туша стража запечатала выход из этого отрезка лабиринта. Пашка пнул стальной бок охранника.

— Ты ведь не уйдешь, дрянь. Ладно, поищем запасной ход.

Часа три он скитался по тупиковому куску лабиринта, пока не обнаружил под потолком темный провал воздуховода. Куртку, хлыст и рюкзак пришлось бросить — иначе в дыру было не протиснуться. Изрядно ободрав плечи, выпачкавшись, как свинья, Пашка вывалился на другой стороне длинного лаза.

— Отлично!

Нельзя было радоваться, склочный «характер» лабиринта не прощал этого. Стоило ему пройти десяток метров, как из пола выскочили острые штыри длиной в палец.

— А-а-а-а!