Книга пятничных рассказявок. Синий том

Не выдержав, Мурзик решил прибегнуть к радикальному средству. Вспрыгнул на подоконник, стал бить по стеклу и жалобно мяукать. Прошла минута, другая. Кот всё громче и громче стонал, лапы сильнее стучали, хвост яростно метался из стороны в сторону.

— Ну, чего тебе?

Кот обернулся. В центре комнаты стоял ангел. Самый обычный, с белыми крыльями, еле светящимся нимбом. В одной руке он держал чашку с чаем, в другой бутерброд.

— Прямо с ужина выдернул, — ангел осуждающе покачал головой, — нельзя было подождать?

— Ах ты бездельник! Прохлаждается он. — Мурзик возмущённо мявкнул, — Где ты шляешься? А если с моей девочкой что-нибудь случится?

— Да какая она девочка, — ангел спрятал чашку и бутерброд в карман, — тридцать лет уже.

В ответ кот выгнул спину и зашипел.

— Ладно, ладно, остынь. Что вызывал-то?

— Домой её проведи, на улице темно уже. Настроение сделай лучше.

Мурзик на мгновение задумался.

— И парня ей хорошего надо.

— С ума сошёл? Я что, брачное агентство? Где я искать буду?

На пушистых лапках показались когти, а шерсть встала дыбом. Кот выглядел крайне взбешённым.

— Ты у нас кто? Ангел-хранитель? Вот и храни! А то жалобу на тебя подам: будешь до конца света в спячку медведей укладывать.

Ангел насупился.

— Злой ты. Я же стараюсь как могу…

— Ты ещё здесь? Бегом работать!

Не дожидаясь пока Мурзик снова зашипит, ангел исчез.

Света шла через парк. Плохо освещённые аллеи немного пугали, тёмные кусты дрожали на ветру, похожие на чудовищ. Девушка вздрагивала от шорохов и ускоряла шаг.

Что-то изменилось. Вдруг, ни с того ни с сего. Утих ветер, замерев среди деревьев. Над головой что-то щёлкнуло, затрещало, и над дорожкой стали зажигаться фонари. Длинный светлый путь вёл её к дому.

У выхода из парка стоял молодой человек в плаще. С растерянным видом оглядывался вокруг и досадливо морщился.

— Простите, — он вдруг обратился к Свете, — вы не подскажете, где третья улица Строителей?

Девушка не хотела отвечать незнакомцу, но тут её взгляд встретился с его. У мужчины глаза были тёплого синего цвета, как небо после дождя…

Когда входная дверь открылась, кот встретил хозяйку недовольным мявом.

— Бедняга! Заждался меня?

Мурзик жалобно пискнул и Света взяла его на руки.

— Заходи, — следом за девушкой в квартиру вошёл молодой человек, — Тапочки надевай, а то пол холодный.

Кот, на удивление, к гостю отнёсся безразлично. Зыркнул глазом и даже понюхать не соблаговолил. Но когда чуть позже Света вышла из кухни, кот сурово посмотрел на него.

— Ты чего это лично припёрся?

Ангел покраснел.

— Сам же заказывал ей хорошее знакомство. Где бы я так быстро нашёл кандидата?

— Крыло спрячь, сердцеед. Из-под пиджака торчит.

Кот дёрнул хвостом и вышел из кухни. Ушёл на диван, улёгся и закрыл глаза. Из кухни доносился смех и громкий шёпот.

«Вот забота», — подумал про себя Мурзик, — «Воспитывать его придётся. Будет тут ходить, носки разбрасывать»

Но ворчал он только для порядка, совершенно довольный. Теперь уж с хозяйкой точно всё будет хорошо. Осталось объяснить ангелу, что сосиски и тефтельки надо делить с настоящим хозяином дома по-братски, оставляя себе меньшую часть.

Должок

«Тридевятово» — гласил синий указатель на съезде с трассы.

— Вроде туда.

Водитель, белобрысый Иван, с сомнением посмотрел на разбитую грунтовку.

— Ну да, правильно, — мужчина на заднем сиденье, вытащил папку и сверился с бумагами, — деревня Тридевятово, улица Лесная восемь. Поехали.

— Пётр Лексеич, может ну его? Дорога дрянь.

— А кредит за эту тётку ты отдавать будешь?

— Мы потом на ремонт машины больше выкинем.

— Фирма оплатит. Нам, главное, долг получить, остальное не наше дело.

— Как знаете.

Иван пожал плечами, переключил передачу и свернул на просёлок.

В деревню въехали уже под вечер. Искать нужный дом не пришлось: улица здесь была одна, а восьмой номер оказался первым на въезде. Выйдя из машины, мужчины огляделись. Кажется, собак здесь не держали, отчего над домами плыла тишина вперемешку с дымом из печных труб. Окошки других домов, то ли от дыма, то ли по странной прихоти жильцов, светились зеленоватым цветом.

— Есть кто живой?

Старший распахнул калитку и двинулся к крыльцу.

— Хозяева, кто дома?

Взвизгнула петлями дверь.

— Ась? Хто тут?

На незваных гостей смотрела низенькая старушка. Хрупкая, сгорбленная, с трогательным платочком в горошек на голове. Вот только лицо подкачало: зелёные глаза с сердитым взглядом, длинный крючковатый нос с бородавкой на кончике, нижнюю губу оттопыривает жёлтый клык. Такой бабкой только непослушных детей пугать.

— Добрый вечер. Вы Костяногова Яна Васильевна?

— А? Громче милок говори, глухая совсем стала.

— Костяногова Яна Васильевна — это вы? — проорал Пётр.

— Хто? Я?

— Вы.

— Не, милок, не я это.

— А на фото именно вы.

Пётр вытащил ксерокопию паспорта. С фотографии смотрело тоже лицо — нос крючком, бородавка, выпирающий клык.

— Видите? Здесь написано — Костяногова Яна Васильевна.

— Ты сам то, кто будешь? Послал кто или сам ко мне дело имеешь? — взгляд старушки буравчиком упёрся в мужчину.