Книга покойника

– Такого рода расследования – мое хобби, господин Одемар, я ведь не лицензированный детектив, у меня нет оборудования и я не могу гарантировать благоприятный результат. Если мне удастся оказать помощь вам и госпоже Одемар, я и не подумаю взять деньги за эту работу.

– Но вы исключительно занятой человек! Зачем же вам бесплатно тратить свое время?

– Как вам сказать? Я люблю загадки.

– Ваше увлечение для нас – большая удача. Прежде чем честно рассказать вам о нашей маленькой тайне, я должен начать с описания некоторых скрытых сторон жизни в особняке. Вероятно, нет необходимости говорить вам, что этот дом разделен на два лагеря?

Граф с интересом посмотрел на Матиаса.

– Вы наверняка заметили, что Беата и я – да и Фридрих тоже, хотя он не соглашается с этим мнением, – с удовольствием принимаем гостя вроде вас?

– В верхнем холле? – Граф улыбнулся.

– Точно так. Фридрих действительно в нашем лагере – в лагере Беаты и моем, или, точнее сказать, мы оба в ее лагере. Но неописуемая чуткость делает кузена практически нейтральным – поэтому он и не участвует в нашем заговоре.

Граф задумчиво обронил:

– У вас большой дом.

– Это так, и на первый взгляд нет причин, которые мешали бы нам всем жить под его гостеприимной крышей и не обижать друг друга. Но это ошибочное мнение, хотя Фридриху претит сама мысль об изгнании его невестки из маленького рая Одемаров. Я могу поладить с кем угодно и выставить кого угодно. Эта одна из моих прерогатив или привилегий – как вам угодно – это свойство профессионального иждивенца. Но Беате очень тяжело. Она отказалась от самостоятельной жизни, а возможно – и карьеры, чтобы председательствовать в доме отца. Вот уже два с половиной года Анна Одемар находится здесь вместе со своим несчастным сыном и странным окружением. Где бы ни оказалась эта женщина, она начнет себя выпячивать, иначе она просто не может. Прежде Анна всегда жила в собственном доме и временами забывала, что не она здесь хозяйка. Увы, амбициозная калека господствует над нами! Все это получилось так естественно. Фридрих попросил ее поселиться здесь, хотя она могла бы поместить Леона в специальном санатории или на квартире. Они в состоянии заплатить за что угодно. Этот несчастный парень – богач. Но Анна не хочет расставаться с ним – что ж, ее материнские чувства вполне можно понять, хотя я думаю, это не приносит особой радости ни ей, ни ему. Между прочим, я предположил, что вы поняли его беду.

– Это не так уж очевидно.

– Бедный Фридрих считает, что это незаметно, а Анна сияет от счастья, когда ей удается убедить себя, что Леон – нормальный член общества. А еще у нас живут таинственная госпожа Гаст и Карсон, настолько же хорошо подготовленный к обращению с пациентом вроде Леона Одемара, как и я сам. И еще до недавнего времени здесь была Хильда Гаст, в самом деле очень приятное дитя, я ее очень люблю, но это уже пятый посторонний. Пятеро, на мой вкус, слишком много.

– Пожалуй.

– Болезнь Анны излечивается куда медленнее, чем вначале ожидали доктора. Я думаю, затронуты какие-то нервы. Леон – вечный источник… скажем так… неудобств. У него угнетенное состояние психики. Между прочим, о душевном нездоровье бедного парня мало кто знает, но сплетни уже поползли по городу. В результате страдает репутация нашего дома. Видите ли, если бы этим и ограничивался список неприятностей, я бы первый советовал Беате – как рекомендовал и в прошлом – полагаться на божью волю и молчать. Ни к чему обременять моего кузена и ее отца лишними проблемами. Но теперь все изменилось. У меня скопились целая коллекция весьма тревожных фактов и масса подозрений. Беата недавно заметила, что в другом лагере наметился разлад. Она очень нервничает… Возвращаюсь к первому инциденту, который тогда не особенно подействовал на меня: два года назад пес Беаты был найден на улице мертвым…

Граф продолжал курить в задумчивости.

– Прекрасный пес, далматинец, – продолжал Матиас Одемар. – Она держала его здесь около месяца. Пес подцепил какую-то ушную болезнь, требовалось длительное лечение у ветеринара. Очень воспитанный зверь, дружелюбный, никогда не лаял попусту, мы все его так любили. Днем бегал по двору и лужайке, ночи проводил в доме, спал в прихожей подвала. Однажды утром его нашли с размозженной головой в канаве напротив служебного входа – вы знаете эту дверь? Дверь в стене.

Граф кивнул.