Книга попугая

Ведь песчинку с горой невозможно сравнить!

Коль слегка разживется пустой человек,

Он Каруном[176] тотчас же начнет себя мнить.

«Как-то раз устроил торговец пир, созвал всех близких и родных и принес волшебный кувшин. Начал он запускать в него руку и всякий раз доставал оттуда все, что ему было нужно. Присутствующие были поражены и принялись восклицать: „Это не кувшин, это море сокрытых тайн! Это не сосуд, это таинственная сокровищница!“

Под конец торговец хворостом опьянел, начал танцевать. Поставил себе кувшин на плечо, пустился в пляс и каждый раз, когда дотрагивался до кувшина, восклицал: „О кувшин! Ты — капитал моего благосостояния! Ты — основа моего богатства! Ты перерезал канат моей нищеты! Покончил ты с моей обычной бедностью! Весь этот блеск и вся эта пышность идут от тебя! Вся эта радость и все это веселье вызвано тобой!“

Но когда он произносил эти слова, когда болтал этот вздор, нога его поскользнулась, кувшин упал с его плеча и разбился вдребезги, и все, что благодаря ему появилось в доме, сразу исчезло. Тотчас же веселье сменилось горем, вся радость несчастного превратилась в печаль. Поистине, разве может собака знать цену ошейника? Разве может осел оценить драгоценность? Этому бедняку упала на плечо драгоценная жемчужина, а он не знал ее цены. Этому несчастному свалился в руки драгоценный камень, а он по невежеству своему потерял его!“

„О долгоухий, — продолжала дикая коза, — боюсь я, что твое пение окажется для тебя пагубным, как стали бедствием танцы этого торговца хворостом“.

Но осел по своей ослиной глупости не послушал ее совета, поднял голову и приготовился зареветь. Коза молвила про себя: „Нет сомнения, что он все же заревет и всех разбудит“. Поэтому она поспешно убежала из того сада. Не успел осел зареветь, как сейчас же пришел садовник, схватил его, привязал его к дереву, избил его, переломал ему ноги и спустил с него шкуру».

Ты добрым советам внимай, Нахшаби,
Чтоб розам лица не пришлось побледнеть;
Тому, кто не слушает добрых речей,
Придется побои судьбы претерпеть.

Дойдя до этих слов, попугай обратился к Худжасте с такой речью:

«О хозяйка, как пение осла оказалось не ко времени, так и твоя праведность и невинность теперь не к месту. Вставай, ступай к другу и навести ожидающего тебя!»

Худжасте хотела последовать его совету, но поднялся дневной шум, утро показало свой сверкающий лик, и идти было уже невозможно…

Нахшаби сегодня ночью собирался
Повидаться с другом нежным и прекрасным,
Только утро помешало это сделать:
Всем влюбленным утра вестник — враг ужасный.

Рассказ о купеческом сыне из Термеза, о том, как он увлекся своей женой и забросил торговлю, как давали ему советы попугай и шарак и как он снова вернулся к своему занятию Ночь сорок вторая

Когда золотой меч-солнце опустили на шею запада, а обернутый в белую ткань лук-месяц извлекли из чехла востока, Худжасте, наморщив похожий на меч нос и нахмурив напоминавшие лук брови, пришла к попугаю и начала упрекать его на сотни ладов: «Тебя совершенно не печалит мое горе, совершенно не заботят мои печали! Когда же ты наконец возьмешься за мое дело, позаботишься обо мне и доставишь меня к цели?» — «О хозяйка, — ответил попугай, — я уже сколько времени учу тебя всему, что связано с твоим благом, обучаю всему тому, что соединено с успехом для тебя… Если ты будешь внимать мне, то духовные и светские дела твои будут закончены и выполнены точь-в-точь так же, как были закончены и выполнены дела купеческого сына из Термеза[177] благодаря тому, что он внимал советам попугая и шарак». — «А как это было?» — спросила Худжасте.

«Говорят, — отвечал попугай, — что жил-был некогда в Термезе один купец. И был у него сын по имени Убайд. Купец просватал для сына девушку — солнце небесного свода изящества и месяц небес красоты. Убайд так привязался к лицу и кудрям ее, что перестал оказывать услуги отцу и матери, совершенно забросил ремесло и работу».

Странное дело — любовь, Нахшаби!
Неуча делает мудрым она.
Всякое дело противно душе,
Если в красотку она влюблена.