Книга про Иваново (город incognito)

– Ершов говорит: «Если бы нашелся человек, который отлил их нормально и поставил в парках Иванова, город стал бы европейским». Но это идея обреченная – денег нужно много. Кто за это возьмется?

– А вам не кажется, что дело не только в деньгах, а просто интерес к искусству у людей рассасывается?

– Какой народ – такое искусство. Не нужно искусство – и народ пропадет.

– Ощущения от того, когда вы пишете картину или делаете скульптуру, чем-нибудь отличаются?

– Нет, художник – единое целое. Романы и рассказы я пишу точно так же, как делаю картины или скульптуры. Все это не разъединяется.

– Почему забросили скульптуру?

– Физически не могу – старый, больной, никчемный.

– Вы уже несколько раз повторили про никчемность и ненужность…

– Так это правда.

– Неужели настолько трагическое ощущение?

– Абсолютно трагическое. Только благодаря тому, что я что-то делаю, ковыряюсь, пишу, – можно держаться. Не было бы этой мастерской, – жить не было бы никакого смысла. Мне повезло, что у меня есть такой друг, как Ершов. Это счастье, что мы с ним скульпторы-поэты-писатели-художники в одном флаконе! Этим мы спасаемся. Нам безразлично: демократы ли, либералы или коммунисты пришли к власти, – нас не касается. Мы не нужны ни тем, ни другим, ни третьим. И будущему мы не нужны. Если наши потомки посмотрят, до чего страна дошла в наше время, они ужаснутся, насколько все стало пронизано бессмыслицей. И подумают – неужели русские были такие дураки?

– Впереди апокалипсис?

– Он уже идет – мы в нем живем.

– Есть ли выход из ситуации?

– Никакого выхода нет, потому что это процесс надземный, что ли. Мы уже ничего не исправим, не сделаем, мы должны это просто прожить. То есть мы-то уже не проживем – нам осталось пятнадцать минут, а следующим поколениям придется выкручиваться.

– Вы верите в судьбу?

– Абсолютно! Человек рождается, и в генной спирали у него уже заложена судьба. Мы жили рядом с Академической дачей в Тверской области. Папа работал садоводом, и, когда я был маленький, он привел меня однажды к художнику Бубнову, который был известен благодаря своим историческим полотнам. Папа говорит: «Сын целыми днями рисует, мечтает, бредит этим делом. Мы ему помогаем, покупаем краски. Он хочет быть художником». А Бубнов: «Ты что! Слышишь, что за стенкой происходит?» А там кричат, ругаются, на гармошке играют. «Хочешь, чтоб это с ним было?» – «Но ему же нравится, он очень хочет…» – «Выпори», – говорит Бубнов. Как это «выпори»? У нас в семье не то что порядка, но и слова такого не было! Я сижу на диване, ножками дрыгаю, и вдруг в мастерскую заходит рыцарь в боевых доспехах: с мечом на поясе, в красном плаще. На самом деле это был переодетый натурщик, но меня так поразило его вторжение – я смотрел во все глаза на шлем, кольчугу, красный плащ. Красный – мой самый любимый цвет.

– Так хорошо быть художником?

– Я каждый день молюсь (Ершов подтвердит!) – это ни с чем не сравнимое счастье! Не может быть лучшей профессии и жизни, чем жизнь художника.

***

На этом заканчивается «Книга про Иваново».

2013 – 12.04.2022