Книга путешествия. Выпуск 1. Земли Молдавии и Украины

Наконец, двадцатого дня месяца зильхидже 1067 (29 сентября 1657) года прибыл крымский хан Мухаммед-Гирей и с ним восемьдесят семь тысяч хорошо вооруженных, быстрых как ветер юношей из разных татарских племен — охотников за врагами: ширин, мансур, седжют, аркан, дайыр, улан, бадыран, ногай, ормин, имансадак, [а также племен] Урака, Кёр Юсуф-бея, Арслан-бея, Чобана, Новруза, Деви. Мы вместе с нуреддин-султаном вышли навстречу, повидались с ханом и, вручив письма господина нашего Мелека Ахмед-паши, передали ему его привет. Их величество хан пригласил меня, ничтожного, к себе, и я был удостоен чести день и ночь вести с ним благородные беседы. Так как мы знаем о всех подробностях подвигов этого радостного похода, мы взяли на себя смелость описать их.

Тотчас же его высочество хан со своим многотысячным татарским войском несколькими рядами окружил табор, и татарское войско, которое пришло с нами, воодушевилось. Но табор неверных создал для них затруднительное положение. В тот же день обреченные на муки ада неверные распространили слух, будто крымский хан со своим разлившимся подобно морю войском собирается вернуться в Крым. Тогда все карачеи Крымского острова[57], побросав свои доспехи, собрались у палатки хана и подняли крик: «Дурно, дурно, хан!».

Хан спросил: «Что с вами, мои карачеи? Что с вами, братья мои казаки?». Заговорили все на татарском языке: «Хан наш, вот уже столько лет терпим мы беды и горести, а теперь жертвуем жизнью и достоянием. Как же мы вернемся в Крым и с каким лицом /138/ взглянем мы в глаза нашим беям, беркучам (?), старейшинам, мирзам и старикам? Неужели Аллах допустит это? А теперь, хан наш, нас осталась половина. Мы, конечно, не сможем поразить нечестивцев этого табора, победить их и вернуться в Крым богачами». Хан обратился ко всему войску с такими словами: «Карачеи мои, о братья мои, не спешите, действуйте осмотрительно, не упускайте случая. Если будет угодно Аллаху, вы добудете себе богатство». И они, вняв словам султана, все разошлись по своим палаткам.

Божья мудрость! В тот же день прибыло к хану от польского короля пятьдесят повозок со всякими подарками, десять повозок кошельков и тысяча повозок с продовольствием. Из Краковской, Данцигской областей, от шведского короля, чешского короля, от банов Словакии, от банов крул и тут[58], от гетманов двенадцати казацких племен, от мусульманских народов, подвластных польскому королю, от народов липка[59], одним словом — от беев, королей, гетманов сорока различных народов прибыло сто семьдесят тысяч человек, а от польского короля пришла хану помощь — семьдесят пушек бал-емез, кулеврин, хаван, шахи, снаряды и прекрасно вооруженное войско. Прибывшие войска расположились около татарского войска и окружили табор. И получилось так, что татарское войско оказалось между неверными, которые были в таборе, и неверными — поляками, которые были вне табора. Но его величество хан действовал очень осмотрительно, ибо «все неверные — это единый народ». Опасаясь, что кяфиры, объединившись, могут окружить и уничтожить татар, он принял меры предосторожности.

На следующий день пришло хану подкрепление от кардаш-казаков, от казаков Барабаша, Андрея, буткалы-запорожцев[60], от казаков Хмельницкого, Чочки, Шеремета, Серка — одним словом, от сорока различных казацких народов пришло восемьдесят тысяч стрелков. Они расположились с западной стороны венгерского табора на другом берегу реки. Мгновенно, подобно кротам разрыв землю, они взяли огромный табор в кольцо. Выставили кругом караулы. На холме, обращенном к табору Ракоци, они вырыли линию рва и укрепили ее сорока-пятьюдесятью пушками. Затем они связали цепью свои семь тысяч повозок и опоясали ими свой табор. В промежутках между повозками /139/ было выставлено множество ружей.

Раньше эти казаки были подданными польского короля. Так как казаки приходятся хану братьями, то в течение семи лет казаки вместе с ханом разоряли страну поляков и не оставили [в ней] цветущего уголка. Поэтому, боясь поляков, казаки окружили себя с четырех сторон табором и только там успокоились, обезопасив себя от поляков. Но в душе они все же оставались врагами.

Из своего табора венгры видели, что с каждым днем растет вражеское войско, становясь беспредельным, а они, не получая ни подкрепления, ни продовольствия, дошли до того, что стали погибать от голода. В конце концов все венгры отправились к Ракоци и сказали ему: «Что же станет с нами? С четырех сторон нас окружили полчища врагов. В лагере плачут народ и жены наши. До чего же мы, в конце концов, дойдем?». Проклятый Ракоци сразу же успокоил их, говоря: «Я только что получил письма из польских краев. Завтра утром прибывает шестидесятитысячное трансильванское войско, сорокатысячное войска из Сигеля, двадцатитысячное войско из Хайдушака (?) и десятитысячное войско из Сазмеджаза. Как только по воле Иисуса они придут к нам на помощь, мы выйдем из лагеря и вступим с поляками и татарами в великое сражение. Или пан, или пропал!».