Книга путешествия. Выпуск 3. Земли Закавказья и сопредельных областей Малой Азии и Ирана

Дело кончилось миром и согласием, и после трех дней споров паша Трабзона, аяны вилайета и все, кто был из Трабзона, волей-неволей раскошелились, чтоб замять дело и не сообщать падишаху. Было дано: сорок три кошелька гурушей, три палантина из соболей, двенадцать невольников, двенадцать невольниц. Сам же паша Трабзона дал шитые золотом шелка, свой собственный новый расшитый шатер с семью отделениями, украшенную драгоценными камнями саблю, отделанный драгоценными камнями кинжал, семь колчанов, всевозможные замечательные сосуды, изготовленные трабзонскими златокузнецами, кадильницу, сосуд для розовой воды, разнообразную утварь, серебряные подсвечники, булавы и боевые топоры, три каравана верблюдов, три каравана мулов и сто двадцать коней взамен загнанных до смерти во время перехода лошадей.

Двору падишаха было сообщено только то, что касалось заслуг перед падишахом мирмиранов, алайбеев и санджакбеев, принимавших участие во взятии крепости Гонио или подошедших для поддержки. Радостную весть об освобождении крепости Сейди Ахмед-паша послал с капуджибаши, известным под именем Гюрджу-бей-заде. А с другим капуджибаши сообщил об этом нашему господину, паше Эрзурума.

Вдруг на берегу реки Чорохи поднялась пыль и показалось исламское войско. Оказывается, ага нашего господина, правителя Эрзурума Мехмеда-паши, Аладжаатлы Хасан-ага, возглавив [силы, посланные на] помощь крепости Гонио, привел их [сюда]. Владельцы зеаметов и тимаров санджака Эрзурум, половина войск крепостей [этого санджака], сорок байраков секбанов и сарыджа, башбёлюкбаши к бёлюкбаши, которых звали Кючюк Аджем-кулу, Чатал, Момучету, Хейбели, Накышлы, Джалик Али, Зерекетли, Ямалы Ашкуна, Сенджаблы, Хадырлы, Хахалы, Месджах-оглу, /355/ Дженнет-оглу, Кара Пири, Солак Вели, Гюльдже-Али, Кафан Арслан, с боевым кличем Мухаммеда перешли [реку]. За ними переправились один байрак в триста храбрых конников, один байрак в триста конных добровольцев, шесть байраков быстрых, как ветер, воинов-татар[433], один байрак в [составе] шестисот мутеферриков, один байрак в триста достойных почитания аг, один байрак храбрых чашнигиров, один байрак в двести шорников, один байрак дышкилерджи, двести вооруженных юношей, двести надевших латы и кольчуги копьеносцев ич-ага. С флангов мелкими байраками перешли реку ага гулямов-ключников и их командиры. Потом переправились около сорока должностных лиц со своими сопровождающими и капуджибаши, восседавшие на конях, а за ними под звуки литавр — их сердар Аладжаатлы Хасан-ага. Они расположились под крепостью Гонио в палатках и шатрах. Сейди Ахмед-паша устроил им большой пир.

На другой день со всех [окрестных] сел и поселков пригнали зодчих и строителей и началось восстановление крепости. Сперва очистили рвы. Была отстроена сожженная часть крепости и соборная мечеть [султана] Баезида Вели в цитадели. Сюда поставили 700 свежих воинов с начальником крепости. Сложили захваченные у неверных ружья и все необходимое в арсенале и таким образом оснастили крепость. Оставив для охраны крепости войска эйялета Трабзон и санджака Батуми, мы направились в Эрзурум и [двинулись] вдоль берега реки Чорохи, имея с собой около 6000 победоносных воинов.

В пути мы остановились на берегу [реки] на лугу. Сейди Ахмед-паша призвал на совет всех героев-мусульман и сказал: «Этот Мегрелистан, будучи в подчинении Трабзонского эйялета[434], должен был направить нам подмогу. А вместо этого они поддержали казаков и восстали против падишаха. Их лодки и русские лодки чайки я преподнес моему падишаху, пусть стоят в гавани крепости Трабзон. Какой бы приказ ни вышел от падишаха, правитель вилайета обязан действовать в соответствии с ним. Сколько тысяч пленных казаков и мегрелов я подарил трону! Но теперь, когда это многотысячное исламское войско на конях и в полной готовности, [надо решить], как отомстить неверным мегрелам, чтобы испытавшие столько трудностей в пути правоверные имели добычу[435]».

/356/ Как только началось обсуждение дела, правитель [эйялета] Гюрджистан Сефер-паша, не скрывая своей ненависти к мегрелам[436], сказал: «Давайте бросим на мегрелов одновременно пешие и конные [части] исламского войска. Моих ахалцихских, гюрджистанских газиев дадим им проводниками. Пусть и им достанется их доля от добра, добытого в священной войне». На том [и порешили]. Закончился совет, и я, ничтожный, по поводу этого намерения произнес Фатиху. В то же мгновение закричали глашатаи, оповещая героев ислама [о принятом решении]. Войска изготовились и стояли во всеоружии, ожидая приказа сердара.

НАШ ВНЕЗАПНЫЙ НАБЕГ НА ВИЛАЙЕТ ГЮРДЖИСТАН [437]