Книга путешествия. Выпуск 3. Земли Закавказья и сопредельных областей Малой Азии и Ирана

Парк шаха Сефи. Язык бессилен прославить его. Здесь имеется место для развлечений — площадь Чоган. В середине этой площади поставлены два соединяющихся наверху столба из горного кипариса, и на самом их верху укреплена серебряная чаша. Каждую пятницу, вскочив на быстроходных коней, ханские и прочие нукеры, поупражнявшись, стреляют по этой чаше из лука, а все собравшиеся приятели их наблюдают за этим зрелищем. Особенно же [весело] в Новруз: так, шах Хорезма устроил бой между лошадьми, которых выхаживали в полной темноте в течение 40 — 50 дней; это было страшное зрелище. А еще более захватывающим был бой верблюдов. Бои буйволов, баранов, ослов, собак, петухов во время праздников Новруз превращаются в большие зрелища, обычные для страны персов. И это достойные внимания развлечения.

Каждый год десятого числа месяца мухаррема /256/ аяны и эшрафы, высокопоставленные и низкие собираются и располагаются на площади Чоган со своими палатками и шатрами и три дня и три ночи ведут между собою сокровенные беседы в память душ шехидов, павших на равнине Кербела[256], варят 100000 котлов ашуры и раздают ее и богатым и бедным. Они это считают поминками по шехидам Кербелы. В этот день на той площади раздают также сладкий шербет. Разносчики напитков наливают всем чистую и прохладную воду из кожаных бурдюков в стеклянные, хрустальные, сердоликовые, халцедоновые пиалы и, повторяя: «Возлюбим Хусейна из Кербелы!», заливаются плачем, поворачиваясь то в ту, то в другую сторону. И даже многие аяны и высокопоставленные люди, взвалив на плечо бурдюки, разносят воду в память Кербелы и Хусейна. Тебризский хан также устанавливает свой разукрашенный шатер и навес на этой площади, и все аяны Тебриза собираются сюда. Как в Руме читают молитвы в память некоторых людей, так и здесь делают подобное в память убитого Хусейна. И все домашние и приезжие расслабляются и пребывают в покое и умиротворении. Когда произносятся слова: «Проклятый Шимр[257] убил бедного хазрата имама Хусейна», из-за занавеса выносят к месту собрания белоснежный муляж, [изображающий] его голову и тело. Так же поступают с муляжами тел детей имама, которые были умерщвлены жаждой. «Аллах велик!» — исторгается мощный крик и вопль из груди людей, и все впадают в экстаз и становятся как пьяные.

В это время сотни любящих и преданных [Хусейну] мусульман сходятся вместе, и те, кто решил пролить кровь во имя любви к Хусейну, острыми кинжалами наносят себе раны на груди и на руках и пускают кровь. Зеленые луга, пропитавшись кровью, становятся красными, как поля мака. Пылающие любовью к богу [верующие] проливают кровь, текущую из их ран, [нанесенных] в память Хасана и Хусейна[258]. Затем муляж имама Хусейна с площади убирают, и с тысячами молитв завершается ритуал, [воссоздающий] убийство Хусейна. Ашура продолжается три дня и три ночи и сопровождается задушевными беседами и трапезами.

Благодаря приятному климату в городе множество цветников и мест для прогулок. На арке расположенного в саду дворца калантара, у которого мы жили, почерком Кутбеддина Мухаммеда Йезди даже написан тарих: «Это приятное место и величественный дворец». А теперь, поскольку нет пользы в упоминании малозначащих вещей, не будем тратить слова понапрасну.

/257/ Повествование о том, как вместе с ханом мы объехали и осмотрели тебризские нахие