Читаем Книга стихотворений полностью

Кабак презренный, вы, кабацкая свора У пятого столба от «Близнецов в шапке», Мужчинами считаете себя только? Иль девушки родятся вам одним в радость? Вам пить и веселиться, мы ж ослов стадо? Расселась сотия дурней или две сотни, И думаете нагло, с вами нет сладу? Не растянуть мне разве дураков двести? Ошиблись. Будет жечь над кабаком надпись, Из яда скорпионов и моей злости. Подружка милая из рук моих скрылась, Любимой так другой уж не бывать в мире. Великие я вёл из-за неё битвы. Теперь средь вас она, она лежит с вами, Вы все с ней тешитесь (постыдная правда!), Вы, шелопаи, гниль, озорники, ферты. Эй, слышишь, волосатый, коповод шайки, Ты, кроличье отродье, кельтибер мерзкий, Эгнатий! Чем гордишься? — бородой клином? Оскалом челюстей, что ты мочой моешь?

60. ОТЧАЯНЬЕ

Как! Иль страшилище ливийских скал, львица, Иль Сциллы лающей поганое брюхо Тебя родило с каменным и злым сердцем? В тоске последней, смертной я тебе крикну., И рассмеялась ты, жестокая слишком!

11. ПОСЛЕДНИЕ СЛОВА

Фурий ласковый и Аврелий верный! Вы — друзья Катуллу, хотя бы к Инду Я ушёл, где море бросает волны На берег гулкий. Иль в страну гиркан и арабов пышных, К сакам и парфянам, стрелкам из лука, Иль туда, где Нил семиустыи мутью Хляби пятнает. Перейду ли Альп ледяные кручи, Где поставил знак знаменитый Цезарь, Галльский Рейн увижу, иль дальних бриттов Страшное море. Всё, что рок пошлёт, пережить со мною Вы готовы. Что ж, передайте милой На прощанье слов от меня немного, Злых и последних. Со своими пусть кобелями дружитI По три сотни их обнимает сразу, Никого душой не любя, но печень Каждому руша. Только о моей пусть любви забудет! По её вине иссушилось сердце, Как степной цветок, проходящим плугом Тронутый на смерть.

63. АТТИС

Перейти на страницу:

Все книги серии Литературные памятники

Похожие книги

Собрание сочинений. Т. 4. Проверка реальности
Собрание сочинений. Т. 4. Проверка реальности

Новое собрание сочинений Генриха Сапгира – попытка не просто собрать вместе большую часть написанного замечательным русским поэтом и прозаиком второй половины ХX века, но и создать некоторый интегральный образ этого уникального (даже для данного периода нашей словесности) универсального литератора. Он не только с равным удовольствием писал для взрослых и для детей, но и словно воплощал в слове ларионовско-гончаровскую концепцию «всёчества»: соединения всех известных до этого идей, манер и техник современного письма, одновременно радикально авангардных и предельно укорененных в самой глубинной национальной традиции и ведущего постоянный провокативный диалог с нею. В четвертом томе собраны тексты, в той или иной степени ориентированные на традиции и канон: тематический (как в цикле «Командировка» или поэмах), жанровый (как в романе «Дядя Володя» или книгах «Элегии» или «Сонеты на рубашках») и стилевой (в книгах «Розовый автокран» или «Слоеный пирог»). Вошедшие в этот том книги и циклы разных лет предполагают чтение, отталкивающееся от правил, особенно ярко переосмысление традиции видно в детских стихах и переводах. Обращение к классике (не важно, русской, европейской или восточной, как в «Стихах для перстня») и игра с ней позволяют подчеркнуть новизну поэтического слова, показать мир на сломе традиционной эстетики.

Генрих Вениаминович Сапгир , С. Ю. Артёмова

Поэзия / Русская классическая проза